Там мы стали другими

Опал прислала фотографию мальчиков в их комнате; они лежали в одной и той же позе, в наушниках, и смотрели в потолок. Она впервые приложила фото к текстовому сообщению, с тех пор как Джеки просила ее не делать этого, разрешая отправлять фотографии только по электронной почте, иначе они могли выбить ее из колеи. Джеки открыла снимок, а потом еще раз, чтобы увидеть лица каждого из них.

«Поговорю с ним после собрания», – написала она сестре, перевела телефон в бесшумный режим и убрала в сумочку.

Харви занял свое место, не поднимая глаз на Джеки. Простым жестом руки, ладонью вверх, он указал на нее. Джеки не могла сказать наверняка, узнал ли ее Харви, хотя в пользу этого говорило то, как старательно он избегал смотреть на нее, как отлучился в туалет. Так или иначе, настала ее очередь рассказать свою историю или поделиться мыслями и чувствами, и как только она назовет свое имя, он определенно ее вспомнит. Джеки уперлась локтями в колени и подалась вперед.

– Меня зовут Джеки Красное Перо. Не стану говорить, что я – алкоголик. Скажу так: я больше не пью. Раньше я крепко выпивала, а теперь – нет. Сегодня у меня одиннадцатый день трезвости. Я рада быть здесь и благодарна вам за то, что уделили мне время. Спасибо, что готовы выслушать меня. Я это ценю. – Джеки закашлялась, в горле вдруг пересохло. Она так непринужденно закинула в рот пастилку от кашля, что могло сложиться впечатление, будто она их жует, поскольку много курит, но никак не справится с кашлем. Впрочем, пока пастилка болталась во рту, кашель отступал, потому она и жевала их постоянно. – Проблема, которая превратилась в хронический алкоголизм, появилась у меня задолго до того, как ее вообще связали с пьянством, хотя именно тогда я и начала выпивать. Не то чтобы я виню свое прошлое или не принимаю его. Я и моя семья, мы были на Алькатрасе во время его оккупации в 1970 году. Там все и началось для меня. С одного маленького говнюка. – После этих слов Джеки выразительно посмотрела на Харви. Он слегка заерзал на стуле, но в остальном делал вид, будто внимательно слушает, вперив взгляд в пол. – Может, он и не соображал, что делает, а может, перетрахал кучу женщин, силой добиваясь того, что «нет» превращалось в «да». Такие придурки, как он, теперь я это знаю, идут по десять центов за дюжину, но подозреваю – хотя и провела с ним не так много времени на острове, – что он продолжал делать это снова и снова. После смерти мамы мы жили в доме с чужим человеком. Каким-то дальним родственником. И я ему благодарна. У нас была еда на столе, была крыша над головой. Но в то время я отдала свою дочь на удочерение. Моя девочка – родом с того острова. Плод того, что там произошло. Когда я отказалась от нее, мне было семнадцать. Я была глупой. Я бы не смогла найти ее сейчас, даже если бы захотела. Это было закрытое усыновление. Много позже я родила еще одну дочь. Но тоже все испортила своим пагубным пристрастием – каждый вечер по бутылке любого алкоголя ценой десять долларов или меньше. А потом все стало так плохо, что мне пригрозили увольнением с работы, если я не завяжу с выпивкой. И, как говорится, выбирая одно из двух, я предпочла пьянствовать. Моя дочь, Джейми, к тому времени уже не жила со мной, так что я совсем распустилась. Тут можно было бы вставить бесконечную череду пьяных страшилок. Сегодня я пытаюсь вернуться к себе. Моя дочь умерла, оставила трех сыновей, но и я оставила их. Я стараюсь пройти обратный путь, но, как уже сказала, сегодня лишь одиннадцатый день. Просто дело в том, что, когда застреваешь в чем-то, есть риск увязнуть в этом еще больше. – Джеки откашлялась и замолчала. Она посмотрела на Харви, на остальных, но все сидели, опустив головы. Ей не хотелось заканчивать на такой ноте, но и продолжать не было никакого желания. – Не знаю, – сказала она. – Наверное, это все.

Кружок молчал. Харви откашлялся.

– Спасибо, – поблагодарил он и сделал знак, передавая слово следующему.

Это был старик – из навахо, догадалась Джеки. Он снял кепку, как это делают некоторые индейцы, когда молятся.

– Все изменилось для меня на собрании, – сказал он. – Не на одном из таких. Эти стали для меня уже продолжением. Я пил и принимал наркотики большую часть своей взрослой жизни, время от времени. Завел несколько разных семей, но все они распались из-за моих пристрастий. А потом мой брат привел меня на собрание. В Туземную американскую церковь[52].