Там тебя никто не ждёт

   Эдвард ходил по комнате - из угла в угол. На столе стыл ужин (довольно бедненький), в камине весело танцевал огонь, на кровати валялась новенькая флейта.

   Меня втолкнули в комнату и старательно закрыли дверь на засов.

   - Катрин! - выдохнул Эд, бросаясь ко мне. - Ты в порядке?

   Я увернулась, осторожно положила рядом с флейтой сменную одежду на завтра, распутала полотенце и потребовала:

   - Отвернись.

   Эд широко улыбнулся и круто повернулся к стене.

   - Gloria Domini...

   Чего "слава богу"? Какая-то расфуфыренная тётка с паранормальными способностями взяла нас в плен и невесть куда тащит. Впереди - ничего хорошего. А он - "слава богу"?!

   - Тогда уж - Дьяволу, - пробормотала я по-русски. - Какой уж тут Бог...

   Эд без спроса обернулся - я только-только справилась с сорочкой и решила, что этим и ограничусь.

   - Катрин, я тебя люблю, - со странной нежностью глядя на меня, выдохнул юноша.

   - Ага, - хмыкнула я, убирая одежду на лавку. - Я тебя тоже. Эд, ты будешь ужинать? Я голодная, как не знаю кто. И ещё: ваши лошади - великое зло. Срочно пора переходить на машины. А ещё лучше - на самолёты.

   Эдвард, рассмеявшись, шагнул к столу, соорудил нечто вроде бутерброда и подал мне.

   - А фы? - вгрызшись мясо, пропыхтела я.

   - Не хочу, - покачала головой Эд. - Катрин, Адриана предлагала тебе стать её служанкой?

   - Офкуда фы фаешь? - отдавая должное еде, прошепелявила я.

   - И ты отказалась, - на губах Эдварда снова заиграла улыбка. Для разнообразия - печальная.

   - Фа, - кивнула я.

   - Дурочка, - вздохнул юноша, садясь рядом со мной. - Катрин, ты невозможная дурочка!

   - Фам факой, - хмыкнула я, наслаждаясь его взглядом и бутербродом.

   Не-е-е, может, я и дурочка. Но, это, чистую совесть ещё никто не отменял, а?

   ***

   Под окном чего-то орали. Может, и не под окном. Не знаю - порой, казалось, словно со всех сторон кричат. Но одно и то же.

   Больше всего меня бесило, что ничегошеньки непонятно. Вот прямо ничегошеньки.

   - Эдвард? Ты спишь? - прошипела я в промежутках между криками.

   - Да. И тебе советую, - мрачно откликнулся юноша, не поворачиваясь. - Завтра снова весь день в седле.

   Очередной крик заглушил мой стон.

   - Такое чувство, что там кого-то убивают, - пробормотала я.

   - Скорее уж любят, - хмыкнул Эд.

   Я ошеломлённо прислушалась и изумлённо выдохнула:

   - А голос вроде мужской...

   Эдвард всё-таки повернулся ко мне, содрогаясь от смеха.

   - Катрин, откуда ты такая наивная, а? Касьон аморе это.

   Я узнала слово "аморе". Умная я.

   - Какая страстная у них аморе...

   - У него, - задыхаясь от смеха, с трудом проговорил Эд. - В любви он признаётся. Даме сердца.

   Я нахмурилась.

   - Э-э-э... а дама что?

   - А дама не слышит, поскольку, - икнув, закончил юноша, - далеко.

   - Это ей повезло, - протянула я, слушая завывания за окном. Касьон аморе, получается, что-то вроде серенады? - Слушай, я теперь понимаю, почему эти... с молодыми жёнами тебя нанимают. Чтобы всякие под окном не орали.

   Эдвард захохотал, покатившись по кровати.

   - Катрин, ты невозможна. Напомни мне как-нибудь, я сыграю настоящую касьон аморе. Тебе понравится.

   - А сейча-а-ас? - сложив губы трубочкой, провыла я.

   - А сейчас гитары нет, - вздохнул Эд.

   Я покосилась на окно.

   - Слушай, Эдвард, я всё спросить хотела... Эти, как их, азвонцы, они на другом языке, что ли, говорят? Я их вообще не понимаю.

   Эд лёг рядом, положил руки под голову.

   - Ты и меня не всегда понимаешь. Но да. На азвонском они говорят. Конечно.

   Ну, если на азвонском...

   - А Адриана со мной не на нём разговаривала, - поделилась я.

   Эд усмехнулся.

   - Леди Адриана - придворная дама. Вполне естественно, что она знает другие языки, кроме родного.

   Угу. Латынь, например.

   Я потеребила краешек покрывала.

   - А ты этот их... азвонский тоже знаешь?

   Эд улыбнулся.

   - Моя мать была азвонкой. Конечно, знаю.

   Я пожевала губу.

   - Научишь меня? Как-нибудь. Я тоже языки люблю.

   - Как хочешь, - зевнув, отозвался Эд.

   Я покосилась на окно. Вот бы иметь подоконник, горшок с цветком - и скинуть на этого кота мартовского с его серенадой. Да чтоб насмерть. Насмерть...

   - Спи, Катрин, - пробормотал Эд. - Спи.

   Я положила голову ему на плечо - да, как Камилла когда-то. Закрыла глаза. И спустя какое-то время услышала тихое, напевное:

   - ...Swefns of summor niht cwФЧ hit, ЧФt wooer weardaЧ swa in niht sl?pЧ, m?n idesa sl?pЧ...

   Я ничего не поняла, на старофранцузский и даже на местный, азвонский, это совершенно не походило, но надо отдать Эдварду должное - в отличие от чудика за окном у него получалось не в пример мелодичнее.

   И я очень надеялась, что он поёт для меня.

   ***

   Спустя три дня мы впервые оказались у какого-то большого города. Правда, большого, я тут таких ещё не видела. Одна стена крепостная чего стоит. И ворота. С завитушками - мило. Позолоченные. Блестят. И флаги такие забавные. Со львом и единорогом в венке роз. Класс.

   Стражники нас приветствовали. И даже некоторые жители приветствовали, когда из-под копыт не шарахались.

   Я сидела за спиной кого-то из всадников (они каждый день разные, хмурые и говорят непонятно, так что я давно оставила попытки познакомиться) и крутила головой, восторженно оглядывалась.