Там за Гиндукушем

Кудашев был озадачен. У него самого под гитарные переборы рождались песни, которые он стихами не считал, как не считал и самого себя поэтом. Его песни были просты, просто повествовательны. А в этих четырёх четверостишиях была магия какого-то ещё не до конца осознанного, но уже прочувствованного глубинного смысла!

Вспомнил, как сам пел на инглиш экспромтом песню о флибустьерах и авантюристах на званом ужине, который устроил покойный полковник Гай Генри Баррат в честь гостей из России! Гагринский, хоть в силу своего положения и не был участником ужина, но песню наверняка слышал…

Перевернул страницу. Удержался, не стал читать. Пролистал. Искал нечто к книге не относящееся, пометку, закладку… Прогладил пальцем корешок. Пусто. Ничего. Всё чисто.

Закрыл книгу.

Думал, мысленно говорил сам с собою.

Что ж, Гагринского понять можно. Увидел томик где-нибудь на барахолке, открыл, прочёл и не удержался от покупки. Вряд ли дал больше медного шахи!

Так, есть одно первое новое знание: Гагринский в день своей гибели где-то купил книгу стихов на  русском языке! Купил? Может, получил в подарок? А если эта книга сыграла роль приманки для разоблачения русского агента? И Гагринский на неё попался?! Думать потом. Смотрим вещи дальше.

С портмоне понятно – не мог Гагринский выйти в город с тремя медными шахи в кармане. Геворк прав – это мародёры. Убийство с целью грабежа белого сахиба в дневное время на видном месте исключается.

Теперь самое интересное вещественное доказательство: пять марок Дойче Рейх Банка. За эти полновесные в две унции - "2-OZ" серебра восьмисотой пробы пять марок базарные менялы дали бы туман золотом. С персидскими обшарпанными с неровными краями кранами из дешёвого серебряного сплава не сравнить! Где взял? Кто дал? За что? Почему?! Если оказал кому-то услугу – расплатились бы кранами или даже рублями. Но марками? Редкая монета в этих краях. Немцы ими не бросаются просто так. А не просто так? Если не просто так, значит с умыслом. А умысел простой, хамский: «Смотри, доктор Котович! Это наших рук дело, понял?! И с тобой – то же самое будет!». Эти «фюнф марк» - визитная карточка Клауса Пенка!

Так, Кудашев, только без приступов бешенства. Не трать энергию зря. Побереги себя для боя!

Что ещё?

В тумбочке четыре книги. Две – словари. Они ещё из Европы. Третья – Библия. Название на корешке латиницей, католический простой прямой крест. Открыл, пролистал. Не забыл свои двойки по латыни, гимназист Кудашев?

Прочитал наугад:

– «Scimus enim eum, qui dixit: «Mihi vindicta, ego retribuam»; et iterum: «Iudicabit Dominus popu¬lum suum»…

Повторил вслух:

– Михи виндикта, эго ретрибуам!

Понятно, стих десятый из «Послания к евреям» Апостола Павла. «Аз воздам!» – в каноническом православном тексте.

_____________________________________________

*  Лат.

– «Мы знаем Того, Кто сказал: у Меня отмщение, Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет судить народ Свой.  Страшно впасть в руки Бога живаго!»…

_____________________________________________

Закрыл Библию.

Подумал: «Ничего себе! Эти слова Кунигунда перед отъездом произнесла! Может, знамение мне? Свыше? Нет, не может быть. Так не бывает. Совпадение!».

Библия – книга многостраничная. Издана во Флоренции в 1812 году. За сто лет пометок на её страницах набралось масса. И простым карандашом,  и чернилами. Точки, птички, крестики, подчёркнутые стихи, отдельные слова. Пока отложил в сторону. Здесь одним вечером не обойтись.

Вот добрался до книги четвёртой.

На польском. Томик карманного формата в 344 страницы. Краковское издание 1904 года. Поэзия Адама Мицкевича. Том I. Тёмно-зелёного батиста хорошо проклеенный переплёт с тиснением золотом текста и даже с портретом! Дорогая книга, новенькая.

Ах, Владимир Михайлович! Не похвалился мне приобретением. Побоялся. Бедный, бедный телеграфист Гагринский. И сам Кудашев хорош! Только о себе и думал. А Гагринский всё видел, всё понимал. Сам себе пытался скрасить собственное одиночество… Да, вчерашний день не вернуть!

Что тут в книге, кроме стихов на польском? Ничего нет, книжка новёхонькая. Вряд ли Гагринский успел прочитать её целиком. Стоп! На последнем форзаце тёмного серо-зелёного цвета несколько неприметных строк простым карандашом на немецком:

«Liebem Freund Simon von ungl;cklich Rachil!».

_____________________________________________

*  Нем.

Дорогому другу Симону от несчастной Рахиль!

_____________________________________________

Симон, это Саймон? Неужели подарок Гагринскому? Или простое совпадение? На немецком, но от Рахиль? Имя, скорее еврейское… Что ж. Есть факт. Факт подлежит исследованию.

По дороге через Францию и Англию Гагринский Мицкевича не покупал. Из Исфахана не отлучался. Посылок не получал. Следовательно, эта книга была приобретена в самом Исфахане. Или подарена. Точка. Нужно искать продавца. Где здесь у нас книжные магазины?!

В комнату постучался Джамшид-баба. Вошёл. Встал у двери, опустив глаза.

– Есть что по делу? – спросил Кудашев.