Там, за зорями. Пять лет спустя

— Ну да, не спорю, Катька довольно прямолинейна в общении, суждении и разговорах, она категорична и твердолоба, но как ни странно это звучит, мы понимаем друг друга во всем, что касается Горновки, моего творчества и вообще…

— Ясно, можешь дальше не продолжать! А как вообще дела? — несколько другим тоном спросил мужчина и, сделав шаг вперед, быстрым взглядом окинул колыбельку.

— Шикарно! Нет, правда, все замечательно!

— Как ты назвала ребенка?

— Ульяшей.

— Ульяной, значит?

— Да, мы зовем ее Бусиной!

— Тебе не следовало присылать мне то сообщение, не лучшей это было идеей! Марина была рядом и так посмотрела на меня… Пришлось соврать.

— Возможно! Извини! Я как-то не подумала об этом в тот момент, меня просто переполняли эмоции… Ладно, неважно, проехали! Больше это не повторится! — быстро проговорила Злата и, опустив глаза, снова взялась за утюг.

Дорош сделал еще шаг и оказался у колыбельки.

— Я посмотрю на нее? — как-то нерешительно спросил он.

Девушка лишь кивнула в ответ. Виталя развернул колыбельку и, склонившись, несколько мгновений просто вглядывался в крошечные нежные черты своей дочери. Правда, осознать сей факт не мог до сих пор. Она родилась. А он не мог в это поверить. Не получалось, не укладывалось в голове, а между тем теперь, кроме взрослого сына, у него была еще и новорожденная дочь… Как будто почувствовав устремленный на нее взгляд, малышка проснулась и открыла глазки. Несколько мгновений они вот так и смотрели друг на друга, потом мужчина протянул руки и осторожно взял Ульяшку…

Злата, чувствуя, как рыдания тугим комом сдавливают горло и слезы безграничной нежности обжигают глаза, отвернулась, боясь не сдержаться и расплакаться. Так хотелось подойти к ним ближе, коснуться Витали, уткнуться в плечо, почувствовать себя с ними единым целым, одной семьей.

— Господи, какая ж она крошечная! — проговорил он. — Я уж и забыл, какими маленькими бывают новорожденные детки! Она, между прочим, на тебя похожа и, сдается мне, не только внешне. Еще одна сумасбродка на мою голову! — добавил он, улыбнувшись. — Возьми ее, Злата, кажется, она собирается расплакаться.

Дорош протянул ей малышку, которая, сморщив личико, действительно вот-вот готова была заплакать. Лишь на мгновение их руки соприкоснулись. Злату словно обожгло. Сердце подпрыгнуло. Пальцы дрогнули. Но лицо мужчины осталось бесстрастным. Полянская прижала дочку к груди и стала потихоньку укачивать.

— Ты остаешься здесь? — спросил Виталя.

— Да, мы будем здесь. Еще неделю или чуть больше. Потом едем в Минск. У меня диплом. Недели три мы будем в столице. Потом вернемся.

Не говоря ни слова, мужчина извлек из кармана бумажник и стал отсчитывать деньги.

— Вот, — он положил на стол купюры. — И, пожалуйста, давай без твоих извечных «не нужно» или «я сама»… Раз коляску и колыбельку уже купили, подумай, что нужно ребенку, да и тебе самой тоже… Где вы будете жить в Минске?

— У Ирины Леонидовны!

— Хорошо, — Дорош взглянул на часы. — Мне пора! Пока!

Девушка лишь кивнула в ответ.

— Спасибо! — все же сказала она, когда Виталя направился к выходу. На мгновение обернувшись, мужчина как-то неуклюже махнул рукой, мол, не стоит благодарностей, и вышел. А Злата так и осталась стоять у гладильной доски, укачивая ребенка, кусая губы и чувствуя, как соленые ручейки бегут по щекам.

Глава 22

Злата вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь, когда раздался громкий звонок домашнего телефона. Задумавшись, девушка даже вздрогнула и поспешила в столовую, чтобы снять трубку. Ульяна только уснула. Мама и папа на огороде поливали. На землю опускался неспешный мягкий июньский вечер.

— Алло! — сказала она.

— Значит, Масько не врут, ты действительно вернулась! — послышалось в ответ.

Виталя. Сердце дрогнуло, услышав его голос, нет, не сдержанный и бесстрастный, лишенный каких-либо эмоций, а тот, прежний, нежный, негромкий, пронизанный теплыми искорками и улыбкой. Тот, от которого у нее ноги подкашивались и сбивалось дыхание. Сейчас коленки не ослабели, но девушка все равно пододвинула стул и присела.

— Вчера утром!

— Вот как? А мне сказали, сегодня… Что делаешь?

— Только вот уложила Бусину спать.

— Ага! А я вот уже несколько дней здесь, на даче. У меня отпуск… Ты придешь? — без перехода спросил Виталя.

— Я? — растерянно переспросила Злата, решив, что ослышалась.

— Да.

— Уль спит…

— Пусть спит. Ты ведь можешь оставить ее на час-другой? Твоя мама сможет за ней присмотреть?

— Думаю, да!

— Значит, я жду тебя?

— Да.

— Сколько тебе нужно времени? — не унимался Дорош.

— А что за срочность? — в свою очередь поинтересовалась Полянская.

К его предложению прийти она отнеслась бы настороженно, ожидая каких-то новых претензий и разбирательств, если бы не тон, которым все это произносилось. Он приглашал ее на свидание? Честно говоря, в это после всего случившегося ей и вовсе невозможно было поверить.

— Совершенно никакой срочности! Просто вечера сейчас такие, ну просто невозможно встречать их в одиночестве или в обществе Масько и Гуза. Хочется общества красивой женщины, а здесь, в Горновке, я знаю такую только одну!