Танатонавты

Жан настроил свою электронную систему на «кому плюс двадцать пять минут», затем вернулся опять в стоматологическое кресло и, верный себе, хладнокровно вонзил иглу в локтевой сгиб.

Работали все камеры, нацеленные на него, а репортеры свои комментарии давали шепотом, чтобы не нарушать сосредоточенности Жана Брессона.

– …э-э… да, дамы и господа, Жан Брессон собирается испробовать невозможное, пройти первую коматозную стену. Если у него получится, то он захватит Кубок и премию в 500 000 франков. Вот уже много дней атлет готовится к этому, и степень его собранности невероятна…

– OK, ready, – сухо объявил Жан.

Мы в последний раз проверили показания всех дисплеев и управляющих консолей.

– Я тоже «ready», – сказал я.

– Готова, – последовало от Амандины.

– Готов, – сказал Рауль.

Словно авиатор далекой эпохи, Жан поднял большой палец: «От винта!»

– Вперед, только вперед, в неизвестное, – прошептал Рауль.

Брессон медленно отсчитывал:

– Шесть… пять (закрыть глаза) …четыре… три (запрокинуть голову) …два (сжать кулаки) …один. Пуск!

Мы скрестили пальцы. Удачи, Жан. «Черт возьми, – сказал я сам себе, – сейчас этот счастливчик наконец откроет, что там, за смертью. Узнает самый большой из всех секретов. Великую тайну, с которой столкнется каждый из нас. Вот сейчас он ее откроет и скажет нам: „Смерть – это то-то и то-то“. Или наоборот: „Смерть – это совсем-совсем другое“. Счастливчик». Амандина пожирала его глазами. «Счастливчик. Мне, наверное, вместо него бы следовало отправиться. Да. Так и надо было сделать», – думал я, а камеры работали полным ходом, чтобы не упустить ни единой миллисекунды этой сцены…

110. Полицейское досье

Фамилия: Брессон

Имя: Жан

Цвет волос: шатен

Рост: 1 метр 78 см

Особые приметы: нет

Примечание: пионер движения танатонавтов

Слабое место: отсутствие слабых мест

111. Учебник истории

«С тех пор как Феликс Кербоз открыл путь, полеты в страну мертвых не прекращались ни на минуту. Процент неудач упал до незначительного уровня, поскольку дорога на тот свет была сейчас прямой и надежной».

Из учебника для 2-го класса

112. За Мохом 1

Ожидание.

Я взглянул на часы: Жан в полете двадцать минут сорок пять секунд. Сейчас он, должно быть, уже там и видит, что происходит за Мохом 1. У него получилось, он преодолел препятствия и сейчас собирает совершенно новые знания. Он видит, он познает, он открывает. Заставляет всех нас ждать, пока сам не вернется и не расскажет. Что же там такое, после коматозной стены? Что или кто такое смерть?

Кома плюс двадцать одна минута. Он все еще там, его пуповина еще не оборвана, и он все еще может вернуться. С ума сойти.

Кома плюс двадцать одна минута пятнадцать секунд. Должно быть, он там буквально обжирается сказочной информацией. Настоящий герой.

Кома плюс двадцать одна минута и тридцать секунд.

Его земное тело колотит дрожь. Должно быть, нервные рефлексы.

Кома плюс двадцать четыре минуты и тридцать три секунды. Дрожь усиливается. Как будто тело сотрясают электрические разряды. Лицо искажено до такой степени, что иначе чем гримасой боли его не назовешь.

– Он просыпается? – спросил один из журналистов.

Электрокардиограмма показала мне, что танатонавт все еще там. Он прошел через первую стену смерти. Активность его головного мозга нарастала, хотя сердце все еще работало в минимуме.

Должно быть, он встретил что-то удивительное, когда тайна приоткрыла свою маску. Потому что он совершенно точно прошел через ее дверь. Он несомненно все узнал. Может быть, он даже полон радости и удовольствия, оттого что понял, кто она такая – Костлявая. Смерть, он без сомнения ее узнал. Его удивила раскрытая тайна?

Кома плюс двадцать четыре минуты сорок две секунды. Он строит гримасы, как в чистом кошмаре. Ладони вцепились в рукоятки кресла. Задравшиеся манжеты смокинга обнажили гусиную кожу.

Он делает резкие движения. Словно имитирует схватку со свирепым монстром. Он издает предсмертные хрипы, изо рта капает пенистая слюна, он бьет кулаками, брыкается. К счастью, застегнутый ремень удерживает его на кресле, иначе он уже упал бы с него, оборвав при этом трубки и те электропровода, что связывают его с землей.

Лишившиеся дара речи журналисты выпучили глаза на эту сцену. Все и так подозревали, что лишение невинности континента мертвых – вещь определенно рисковая, но здесь танатонавт, казалось, столкнулся с немыслимо страшными явлениями. Его физиономия не выражала ничего, кроме чистого, абсолютного ужаса.

Кома плюс двадцать четыре минуты и пятьдесят две секунды. Он еще борется. Народ отошел назад, чтобы не попасть ему под руку. Мне все это возбуждение показалось не самым положительным признаком. Рауль закусил губу. Амандина надломила брови и сморщила лицо.

Я бросился к управляющей машине.