Танатос

– Ну ладно, хватит, – прошептал Алтухов. Он подошел к двери, вытащил диванный подлокотник и вышел из комнаты. В прихожей Алтухов споткнулся о какую-то рухлядь, наделал шуму, а когда выскочил из квартиры, то на лестничной клетке у самой двери поскользнулся на чем-то мягком и едва удержался на ногах. По запаху Алтухов догадался, что скорее всего бродяги таким образом пытались хоть как-то отомстить ему.

– Сволочи! – с отвращением проговорил Алтухов, но не стал очищать anrhmnj и поспешил вниз. – Какого черта я, как бродяга, отсиживаюсь на этой помойке? – на ходу бормотал он. – Если жить, так уж жить, а не валяться на грязном диване. А если я сдох, то надо поставить точку.

Он выбежал из подъезда и направился к своему дому. "Ну, не будет же он все это время там сидеть, – думал Алтухов. – Самое худшее, что могло произойти, это опечатали комнату. Как у Паши. Ничего, еще раз опечатают".

Нина догнала его на дороге. Шум в прихожей разбудил ее, но она не сразу поняла, что случилось, и лишь когда внизу хлопнула дверь подъезда, испугалась и бросилась вслед за Алтуховым.

– Саша! Саша! – выбежав на улицу, закричала она. – Постой!

Алтухов шел не оборачиваясь, так быстро, на сколько ему позволяли силы. Когда же Нина догнала его и схватила за рукав, он отдернул руку, посмотрел на нее и грубо процедил:

– Отстань.

– Ты куда? – задыхаясь от бега, спросила она.

– Домой, – так же грубо ответил Алтухов.

– А я?

– Твое дело.

Некоторое время Нина молча бежала за Алтуховым, со сна и похмелья не понимая, что произошло. Наконец она торопливо и както униженно даже не сказала, а выкрикнула: -’Хочешь, пойдем ко мне?

– Нет, – ответил Алтухов.

– Почему?

– Не хочу и все.

– Ну пожалуйста, – забегая вперед, проговорила Нина.

– Я же сказал, отстань! – рявкнул Алтухов и, словно загораживаясь от нее, поднял воротник пальто.

– Я больше не смогу одна, – словно это впервые пришло ей в голову, удивленно проговорила Нина. Она вдруг схватила Алтухова под руку и даже попыталась идти с ним в ногу, но шаг у Алтухова был длиннее, а потому Нина все время сбивалась и как-то подетски подпрыгивала. – Что случилось? Я тебя чем-то обидела? Ты хотел со мной переспать, да?

– Отстань от меня. Что ты привязалась? – сказал Алтухов с такой неприязнью в голосе, что Нина от испуга споткнулась и повисла у него на руке.

Алтухов остановился, вынул руку из кармана и попытался стряхнуть свою спутницу, но Нина не отпускала его.

– Я снова брошусь под поезд, – тихо сказала она и заплакала. -’Хоть под два сразу. – Алтухову наконец удалось избавиться от ее цепкой хватки, и он продолжил свой путь. Ему было сейчас противно все: и похмельное горение внутри, и ледяная стужа, и жалобные причитания Нины. Он торопился к себе, чтобы остаться наедине с собой, но Нина не отставала от него, и Алтухов боялся, что не выдержит, не сумеет до конца остаться твердым и пожалеет ее.

– Ты говорил "вместе", – поспешая за ним, сквозь слезы проговорила Нина. – Я согласна. Саша, я согласна. Давай вместе.

Алтухов остановился, мученическим взглядом обвел половину неба, затем посмотрел на нее и спокойно ответил:

– Ты идиотка. Я же шутил. Смерть – такая интимная штука… С кем попало… Прощай.

После этих слов Алтухов быстро пошел дальше, оставив Нину стоять там, где она стояла.

В квартире Алтухова ждал сюрприз. Он решил пробраться к себе, не зажигая света в прихожей. Дверь в комнату легко раскрылась, но у порога Алтухов пнул ногой что-то легкое, и это "что-то" влетело в комнату. Алтухов сразу догадался, что это почта. Раньше соседи складывали ее на кухонном столе, но последний год он почти не появлялся на кухне, а потому редкие письма и повестки в милицию соседка просовывала в дверную щель. То, что Алтухов пнул, по весу и звуку напоминало толстый пакет.

Алтухов прикрыл за собой дверь, включил свет и действительно обнаружил на середине комнаты коричневый крафтовый пакет, аккуратно заклеенный, но без почтовых марок, штемпелей и обратного адреса. Алтухов поднял его, повертел в руках и сел на диван. Он бросил взгляд на ящик, который заменял ему стол, и увидел записку. На тетрадном листе крупным девичьим почерком было написано: "Тов. Алтухов. По заявлению соседей мы заводим на вас уголовное дело. Если вы сами не явитесь в милицию, мы займемся вами серьезно. Считая то, что у вас уже имеется одна судимость, советую вам явиться завтра к 9.00. Иначе вы будете доставлены в принудительном порядке. учстковыйинспектор, майор…" и далее неразборчиво.

"Серьезно – это как? – подумал Алтухов и усмехнулся. – Значит, до сих пор они со мной чикались… нянчились. А завтра возьмутся за меня всерьез. Говно! С глазу на глаз тыкал, а в записке – "вы". Как же, улика". Алтухов взял записку, скомкал ее и швырнул под диван. После этого он повертел в руках пакет, надорвал его и вытряхнул содержимое себе на колени. Из пакета вывалилась лишь мятая, заляпанная чем-то жирным квартирная книжка. Сердце у Алтухова екнуло. Он раскрыл книжку – на первой странице стояла его фамилия.