Танатос

Алтухов расположился в комнате за столом, под пластмассовой люстрой с тремя мощными лампами. Он не разулся и не снял пальто, и пока Ольга раздевалась, а потом на кухне перекладывала продукты из авоськи в холодильник, он сидел один и безучастно смотрел прямо перед собой.

– Ты хочешь есть? ’очешь кефира с хлебом? – появившись, спросила Ольга.

– Да, – ответил Алтухов.

Ольга принесла чашку, выложила на стол хлеб и кефир и села напротив.

– Вид у тебя не очень… опустился, – осторожно сказала она.

– Ерунда, – ответил Алтухов, – приподнимусь еще. Какие мои годы?

Ольга покачала головой и сама налила Алтухову кефир.

– А я хотела на днях к тебе съездить. Решила подать на алименты.

Раньше вроде обходились, а сейчас не хватает…

Алтухов засмеялся каким-то зловещим смехом, а Ольга испуганно закончила: -…Лида растет… Сапоги новые нужны.

– Ну что ж, подавай, – бодро ответил Алтухов. – Можешь прямо сейчас мне и подать. – Двумя руками он похлопал себя по карманам и тут вспомнил о Пашиных деньгах. Алтухов залез в брючный карман, достал оттуда две сотенные и одну из них припечатал к столу. – По-честному, пополам. Больше пока нет, ты уж извини.

– Ты давно не работаешь? – не обращая внимания на деньги, спросила Ольга.

– Давно, – с удовольствием ответил Алтухов. – Не помню сколько.

Не считал. – Он залпом выпил кефир и спросил: – Можно, я выпью всю бутылку? Я не ел день… а может, два…

– Пей, пей, конечно, – ответила Ольга.

– Я, собственно, проститься пришел, – сказал Алтухов. – Уезжаю.

– Куда? – спросила Ольга.

– На заработки, – ответил Алтухов и по-волчьи ухмыльнулся: – Предложили хорошую работу – под Питером дачи строить.

– И на долго? – спросила Ольга.

– На всю оставшуюся жизнь. Так что, больше не увидимся. Я ведь тоже времени зря не терял. Понял наконец что если уж работаешь, то не бесплатно. Если башка моя никому не нужна, может, руки пригодятся.

– Если бы ты раньше так… – начала Ольга и осеклась.

Алтухов смотрел на нее с какой-то безумной полуулыбкой, грязными руками с траурной каймой под ногтями он нервно щипал скатерть, и весь его облик немытого, спившегося бродяги начисто отрицал все, что он говорил.

– Ты когда едешь? – спросила Ольга.

– Сегодня. Вечером, – ответил Алтухов. – Я еще неделю назад должен был уехать. Задержался из-за Паши. Неделю назад он попал под машину. Вот пришлось…

– Паша погиб неделю назад? – переспросила Ольга.

– Да, везучий был мужик, а вот на тебе…

– Что ты врешь? – перебила его Ольга. – Паша с Надей позавчера уехали в Америку. Насовсем. Они мне звонили.

– В Америку?! – Алтухов даже привстал со стула. – И ничего не сказал мне… не говорил.

– А что он тебе должен был сказать? – усмехнулась Ольга.

– Слова, – ответил Алтухов и поднялся.

Это известие настолько ошеломило его, что он заторопился на улицу, где наедине с собой смог бы обдумать и попытаться найти nazqmemhe Пашиному обману. Алтухов сразу вспомнил, как во время последней встречи тот упаковывал картины и врал что-то о предстоящей командировке в "рунино-"рушино. "А может, и не врал, – подумал Алтухов. – Если эта выставка – в Америке".

– Ты уже уходишь? – забеспокоилась Ольга.

– Да, мне пора. Поезд через два часа.

Ольга замялась, посмотрела Алтухову в лицо и наконец решилась:

– Покажи билет.

Алтухов похлопал себя по груди и нашелся:

– Он не у меня. Я же не один еду. Я вам напишу оттуда.

– Ты врешь, – сказала Ольга. – Ты никуда не едешь. Посмотри на себя в зеркало. Тебя же и на вокзал не пустят, не то что в поезд.

– Ну, голубушка, – рассмеялся Алтухов. – Ты давно была на вокзале? Там только такие, как я, и обитают.

– Вот именно, обитают, – сказала Ольга. – Скажи правду. Только правду: ты сильно пьешь? – Она покачала головой и добавила: – Ты правда уезжаешь?

– Ну что ты, как маленькая: правда, кривда, – ответил Алтухов. – Еду. Вещи в камере хранения. Даже код помню: А-23456.

– Послушай, Саша, – волнуясь, проговорила Ольга. – Если ты все это сочинил, чтобы… то лучше останься у нас. Вымоешься, отоспишься, а там посмотрим.

– О-о-о! – рассмеялся Алтухов. – Не вводи в соблазн. Билет пропадет, жалко.

– Не кривляйся, я серьезно, – перебила его Ольга.

– Серьезно? Нет, спасибо. Мне уже сегодня… нет, вчера… не помню, предлагали то же самое. – Алтухов развел руками. – Все, Ольгуня, поздно. Да ты еще красивая молодая женщина. Что ты себе мужика не найдешь? Вон у тебя сосед какой под боком – орел, я бы даже сказал – мамонт. А у меня уже душа не лежит к семейной жизни. Кстати, знаешь, у меня душа появилась. Раньше я как-то без нее обходился, а сейчас вот обзавелся. Имею шанс попасть в рай или хотя бы в чистилище, так что я нынче идеалистом стал. И времени у меня нет, а то ведь завтра опять может не стать ее.

Какой-нибудь подонок убедит меня, что человек – это кусок мыслящего… иногда мыслящего говна и не более того. А я этого не переживу.

– Что ты мелешь? – испуганно глядя на него, спросила Ольга.