Тандем. Неестественный обзор

   Комната для чайных церемоний была точной копией той, что находилась во дворце императора Ши Хван-ди, правившим поднебесной две тысячи лет назад. Большая часть ее богатого и даже немного вычурного декора принадлежала той же эпохе. Приглушенный свет нефритовых лампадок с легким, почти неощутимым ароматом благовоний, ажурной резьбы низкий столик, казавшийся висящим в воздухе из-за своих тонких, почти незаметных в полумраке ножек, два таких же ажурных стула с высокими спинками, богатая, выполненная в китайских традициях драпировка на стенах, с которой взирали парящие над великолепными пейзажами долины Хуанхэ красные драконы: все здесь говорило о долгой истории Китая и располагало к неспешной откровенной беседе.

   - Учитель... - поклоном поприветствовал вошедшего Лаоши президент и жестом радушного хозяина пригласил к столу. - Почему вы не дали мне знать, что хотите почтить Пекин своим посещением? Я бы сделал все, чтобы ваше путешествие было комфортным.

   - Прими этот неожиданный визит, как дань уважения тому, что ты делаешь для Китая, - поклонился в ответ неожиданный гость и, расправив полы, простенького монашеского одеяния, осторожно, словно опасаясь сломать, опустился на стул.

   Тут же появился чайный мастер и, проведя традиционный ритуал с замысловатой формы чайником, налил в изящные чашечки из тончайшего фарфора по глотку "Да Хун Пао"* (*"Да Хун Пао" Считается самым дорогим чаем в мире с аукционной ценой до семисот тысяч долларов за килограмм). Хозяин и гость, отдавая дань традиции, поклонились друг другу и пригубили благоухающий невообразимым букетом напиток. Чайный мастер снова наполнил чашечки на этот раз почти до краев и с поклоном полным почтения и уважения удалился.

   - В мире снова происходят катастрофы, - сделав глоток чая и одобрительно кивнув головой, проговорил Учитель.

   - То, что произошло в Америке ужасно, - изобразив на лице сострадание, согласился президент. - Но не менее ужасно то, что произошло в Южно-китайском море три года назад. Силы природы беспощадны к человеку, и нам надо принимать их удары с должным терпением и стойкостью.

   - Это мудрые слова. Силы природы, как и силы истории неукротимы. Но и ошибки человека могут быть сравнимы с ними по своей разрушительной силе.

   - Три года назад ученые подтвердили, что выброс метана и взрыв подобный тому, что случился в Южно-китайском море, может произойти еще раз. Я соболезную американцам. По-видимому, никто в мире не застрахован от подобного рода природных катастроф. Их механизм не совсем понятен ученым, но хочется надеяться, что подобных трагедий больше не случится.

   - Хм... - Учитель некоторое время внимательно смотрел в глаза президенту, словно силясь что-то понять, затем сожалением проговорил: - Я понимаю причины произошедшего.

   - Спасибо, Лаоши, - президент, чуть склонил голову.

   - Понимаю, но одобрить не могу потому, что ход истории может быть нарушен и мне сложно сказать, в каком направлении она теперь повернется.

   - История часто делает крутые повороты и надо быть великим провидцем, чтобы их предугадать. Чего нам теперь следует ожидать?

   - Все будет зависеть от того в какой форме будут принесены извинения и будут ли они приняты.

   - Извинения? - в голосе президента послышалась горькая ирония. - Не будет никаких извинений. Никто не может извиняться за силы природы.

   - Хм... - еще раз задумчиво хмыкнул Лаоши и, медленно кивнув, добавил: - Я понимаю тебя. Я хорошо тебя понимаю.

   Взгляд учителя вдруг приобрел необычную глубину, его глаза превратились в два бездонных тоннеля ведущих куда-то в непроглядную, полную неизвестности темноту. Президент нечасто видел такой взгляд, и каждый раз ему становилось немного не по себе, хотя ничего необычного, кроме быстро проходящего чувства легкого дискомфорта не происходило. Вот и сейчас он на мгновение ощутил, как сжалось сердце, и по спине пробежал неприятный холодок, но тут взгляд Лаоши снова стал обычным, даже каким-то до безразличия бесцветным, и он чуть улыбнувшись своей скупой улыбкой человека, которому доступна великая мудрость, медленно закрыл и открыл веки.

   - Спасибо, учитель, - сбросив, внезапно охватившее его оцепенение, наконец, проговорил президент.

   - Я рад был тебя видеть. Извини, что отнял у тебя столько драгоценного времени.

   - Останьтесь. Нам еще столько нужно обсудить, - попросил президент, чувствуя в их разговоре некую недосказанность.

   - Я услышал все что хотел. Мне действительно надо идти. Я хочу помолиться в "Храме Белых Облаков", где меня уже давно ждут мои братья монахи. Учитель поднялся со стула и, поднеся сложенные вместе ладони ко лбу, вежливо поклонился.

   "Так монахи провожают идущего в бой воина", подумал президент, глядя в спину идущему к двери учителю. Он хотел остановить его, сказать что-то важное, то, что ни разу никому не говорил. Но, богато отделанная золотой инкрустацией, дверь уже закрылась за Лаоши, и он остался один под пронзительными взглядами парящих по стенам красных драконов.

  

   * * *