Танец кружевных балерин

Проникнуть без спроса в чужую квартиру. Это раз. Подсыпать веронал. Это два. Убить старуху. Это три. Ударить по голове Снежану Машковскую и похозяйничать в ее ателье. Это четыре. Когда столько раз преступил закон, все остальные прегрешения уж точно не будут иметь значения. Одним больше, одним меньше. Для божьего суда, не для людского. Человеческого суда можно не бояться, потому что убийство бабки никто и никогда не докажет. Похороны состоялись. Уголовное дело не возбуждено. И даже если эта самая швея с излишне длинным носом поднимет шум, найти того, кто огрел ее по тупой башке, все равно невозможно. Никаких следов в квартире не оставлено. Кроме тех, которые там могут быть. Впрочем, эти мысли уже приходили в голову. Можно не повторяться.

Над чем надо было подумать, так это над тем, где и когда встретиться с Машковской. Главная сложность состояла в том, что их встреча должна была начаться как совершенно мирная, практически дружеская. Такой она может и остаться, если выяснится, что этой бабе ничего не известно, информацию она собирает просто из излишнего любопытства, а у квартиры старухи оказалась ночью из-за него же. То, что мозгов у нее нет, совершенно очевидно. Умный человек посреди ночи не выскочит в подъезд только потому, что услышал подозрительный шум.

Если же выяснится, что она целенаправленно ищет именно изумруды и отступать не намерена… Что ж, ее просто надо будет заставить замолчать навсегда. А значит, место их встречи должно быть выбрано с учетом этого печального обстоятельства. Для нее, Снежаны, печального, само собой.

Весь день мысли то и дело возвращались именно к Машковской. О ней думалось больше, чем, собственно, о деле. Это казалось неправильным и нелогичным, но все ее действия были именно такими – нелогичными, а потому вселяли тревогу. И уже к вечеру того же дня выяснилось, что Машковская сделала следующий шаг, который тоже практически невозможно было предугадать. Вот же чертова баба, а. Даже удар по голове ее не отучил совать свой нос в чужие дела. Как говорится в таких случаях, хорошо, что мозгов нет, а то бы было сотрясение.

Еще через пару часов для их завтрашней встречи все было готово. Место выбрано идеально, лучше и не придумаешь. Если ей доведется уйти оттуда на своих ногах, то она даже ничего не заподозрит. Если суждено остаться… Что ж, подозрение падет на другого человека. Совсем другого.

Слабая улыбка тронула губы. Этот другой тоже сделал все, чтобы навлечь на себя неприятности. Он поступил подло, фактически предал. А за предательство нужно платить. Если придется убить Машковскую, то все будет обставлено так, как будто это он ее убил. И именно из-за пуговицы. Этот человек тоже про нее знает, а то, что не собирался на самом деле ее искать, так пусть это полиции объясняет. Итак, мизансцена завтрашней встречи выстроена. Как и алиби на это время. Если оно понадобится, конечно. Да. Все готово. Осталось только сделать один телефонный звонок.

Глава восьмая

Наши дни. Снежана

Встреча с Александрой Белокопытовой была назначена на десять утра. Александра Дмитриевна пригласила ее домой, сказала, что ей так удобнее, а Снежана не стала отказываться. Подняв и накормив Танюшку, она сдала ее маме и пошла собираться. Почему-то перед доктором Белокопытовой ей не хотелось ударить лицом в грязь, а потому Снежана выбрала изумрудно-зеленую шелковую блузку, украшенную кружевами, разумеется сплетенными собственноручно, и шерстяные черные брюки, красиво облегающие фигуру.

За полтора месяца, прошедшие с того дня, как муж съехал от нее в новую, точнее, старую жизнь, она, оказывается, здорово похудела. Брюки на талии пришлось поддержать поясом. Снежана как раз застегивала ремень, когда у нее зазвонил телефон. Тетушка. Вот уж у кого талант всегда звонить в неурочное время.

– Тата, здравствуй, – скороговоркой сказала Снежана, потому что до встречи с Белокопытовой оставалось пятнадцать минут, а опаздывать она не любила. Считала невежливым. – Если у тебя не очень срочно, то можно, я тебе перезвоню? У меня важная встреча.

– Да, моя дорогая. Конечно. Я только очень быстро скажу тебе, что мой детектив прислал новый отчет. Ему перезвонил Вернер Фальк. Сказал, что нашел визитную карточку того человека, который приходил к нему несколько лет назад, представившись потомком Марка Шварцмана. Ну, помнишь, я тебе рассказывала.

– Конечно, помню, тетя, – с укоризной ответила Снежана. – Мне нужно бежать, так что ты мне потом все подробно расскажешь.

– Хорошо-хорошо. – Татьяну Елисееву-Лейзен было не так просто сбить с панталыку, и разговор она всегда заканчивала тогда, когда сама считала это необходимым. – Вернер не вспомнил его имя, когда мой детектив к нему приходил, но вчера нашел визитку, которую тот человек ему вручил. Он бросил ее на полку, а тут вспомнил об этом и решил найти.

Смирившись с неизбежным и прижимая трубку к уху, Снежана прошла в прихожую, нагнулась, надевая сапожки, машинально слушая журчащий в трубке тетушкин голос.

– Этого человека зовут Пауль Майер, – услышала она и выронила трубку, с грохотом упавшую на пол.