ТАНЕЦ ЛЮБВИ

– Сообщите о своем отъезде хотя бы в гостиницу, – сказала Милли. – Иначе вас объявят в розыск, и нас будет преследовать полиция.

– Как вы предусмотрительны! – засмеялся он. – Хорошо, я так и поступлю. Думаю, мой новый агент сможет разрешить все проблемы.

Милли не хотела слышать, о чем именно Бредли говорил по телефону с Джуди. Она быстро переоделась, приласкала Марса и взялась за небольшой чемоданчик, но Рональд неторопливо подошел к ней и взял его из ее рук.

– Джуди еще не совсем проснулась, поэтому не задавала лишних вопросов, – с удовлетворением отметил он. – А теперь вот что. Вы умеете читать карту?..

***

Увы, Бредли недолго пребывал в прекрасном расположении духа. Он просто возненавидел паром.., особенно после того, как им пришлось воспользоваться этим видом транспорта во второй раз. Ведь сначала они перебрались из Ирландии в Англию, а затем через Ла-Манш во Францию.

Чтобы сохранить инкогнито, Рональду пришлось постоянно прятать глаза за массивными темными очками. Его раздражали и встречные машины на автостраде, и не знающие английского официанты французских ресторанчиков… Однако в целом, если не считать разногласий по поводу маршрута, они с Милли прекрасно поладили друг с другом.

Он отлично водил машину: быстро, но аккуратно – не рисковал зря, не нервничал и не сердился, когда солнце слепило его глаза или движение на автостраде настолько замедлялось, что, казалось, машина едва ползет. В конце пути Милли даже захотелось сделать ему комплимент.

– Вы очень хороший водитель, – сказала она, наблюдая за тем, как его сильные руки держат руль.

Бредли насмешливо покосился в ее сторону.

– Я с девяти лет за рулем.

– С девяти? – опешила Милли. – Но это, должно быть, запрещено законом! Его глаза хитро заблестели.

– А вы никогда не преступаете закон?

– Разумеется, нет, – ответила она и, тут же пожалев об этом, скрывая смущение, торопливо спросила:

– Каким образом, черт возьми, вам это удавалось?

– В детстве это было не самым серьезным моим проступком. Существовали еще наркотики и тлетворное влияние улицы…

Потрясенная до глубины души, Милли искоса посмотрела на его жесткий, сильный профиль. Да, у него вид человека, способного решить любую проблему.

– Как же вам… – начала было, но не договорила она. Не очень-то тактично спрашивать, как ему удалось изменить свою жизнь.

Но Рональд прекрасно понял, что она собиралась сказать.

– Как я сделал карьеру? – Его голос стал резким, а красивое лицо еще более жестким. – Наверное, от злости. Я знал, что талантлив, и не понимал, почему богачи должны оставлять меня за бортом.

Милли понимала его. Ведь вот и Шон тоже делал все, что мог, чтобы ее сочинения никто не слышал. А она всегда была уверена, что талантлива. До тех пор, пока…

– И у вас никогда не было сомнений на свои счет?

– Я просто не мог позволить себе этого. Но хватит обо мне. – Лицо Рональда немного смягчилось. – А как насчет вас? Должно быть, музыкальные агенты просто дерутся за вас…

Милли была поражена.

– Что? Вы ошибаетесь. В классической музыке родственные связи не имеют значения. То, что мои отчим знаменит, вовсе не способствует мое" карьере.

– Не может быть, – протянул Бредли. – Вероятно, вы просто еще не научились правильно пользоваться этими возможностями.

Чувство симпатии, которое Милли ненадолго почувствовала к этому человеку, моментально испарилось.

– В моей семье это не принято, – ледяным тоном сказала она.

Бредли покачал головой.

– Тогда у вас странная семья.

Милли посмотрела в окно. Шел дождь. Дорога, по которой они ехали, была довольно тихой. Щемящее чувство неуверенности охватило ее. Неужели их семья действительно была ненормальной? Прежде она никогда не думала об этом.

– Теперь нас осталось только двое: Пит и я. Он женился на моей матери, когда мне было двенадцать лет. Через пять лет она умерла.

Это были пять бурных лет, полных ссор, неожиданных отъездов и внезапных возвращений. Милли не осмеливалась даже сама открывать входную дверь, опасаясь, что это будет не ее мать.

– Вы были близки с матерью? – спросил Рональд.

Она осторожно посмотрела на него, подозревая новый подвох, но, оказалось, что он всего лишь поддерживает разговор.

– Не слишком, – вздохнула она, удивляясь своей откровенности. – Я не признавалась в этом даже самой себе, но мою мать интересовала только ее публика, ее аудитория. Она любила своих поклонников, а те, в свою очередь, просто боготворили ее. Что же касается отдельных людей… -Милли сокрушенно покачала головой. – Она вероятно, просто не могла достаточно ясно разглядеть их. Конечно же, нас она любила, но частенько не замечала нашего присутствия. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Отлично понимаю. Не забывайте, у меня тоже есть преданная мне аудитория. А что же случилось с вашим отцом?

– Они с мамой развелись, причем это расставание нельзя было назвать дружеским. Ведь она была известна всему миру, а он – нет. Теперь он присылает мне подарки, в день рождения и на Рождество.

– Значит, по-настоящему вас опекает только отчим, – проговорил Рональд.

– Ерунда! – вспыхнула Милли. – Я уже очень давно живу своей жизнью.