Танец масок (СИ)

С арфой получилось очень глупо. Она была капризная, тянула уйму магии. «И что мне стоило уступить, сделать вид, что я не умею играть – тогда бы ничего этого не было бы», - думала Фрида. «Это» был приступ тошноты и тянущая боль в животе. Потяжелевшую грудь Фрида уже перестала замечать – привыкла. Но нужно следить за собой и… И хоть кого-нибудь спросить, что будет дальше. Фрида читала письма подруг, у которых давно уже были дети, и примерно представляла, что её ждёт. На тошноту жаловались многие.

Фрида поймала беспокойный взгляд Виндзора и быстро отвернулась к окну. Там проплывали серые улицы столицы, особенно грязные в ярком солнечном свете. «Боги, - думала Фрида. – Только бы мне снова не стало плохо при этом неврастенике. Вдруг он испугается за ребёнка так сильно, что действительно запрёт меня в комнате?» Фрида слышала не одну историю о том, что мужья поступали так с жёнами. Иногда даже к кровати привязывали. Фрида такого бы не пережила, поэтому не хотела герцога провоцировать.

- Почему я вам не нравлюсь?

Фрида вздрогнула. Обернулась: герцог тоже смотрел в окно, но явно ждал ответа.

- Простите, милорд, но ваш вопрос не слишком уместен, поэтому позвольте ответить на него тоже вопросом: а кому вы нравитесь?

Теперь Эш обернулся к ней.

- То есть? Я? Миледи, вы слепы? Вы хотя бы можете представить, сколько я получил предложений – все семьи Империи и большинство в Конфедерации мечтают породниться со мной!

Фрида улыбнулась. Ну какой же самовлюблённый болван!

- Они мечтают породниться не с вами, а с вашим состоянием и титулом. Вы неправильно меня поняли, милорд. Вы – вы лично – кому-нибудь нравитесь?

Эш задумался. Надолго. Поэтом, придя к камому-то выводу, погрустнел. Наблюдавшей за ним Фриде стало совестно, и она сказала:

- Ваш камергер, Ричард, вас обожает. Он очень вам предан. Странно и необычно видеть такую слепую привязанность от слуги – честно говоря, завидую. Мне с камеристками до Миры не везло… - Она замолчала, бросив на герцога ещё один взгляд: Виндзор снова превратился в статую – ни следа прежней живости.

- Дикон заколдован, - пробормотал он пару мгновений спустя. – И вынужден служить мне. Поэтому, пожалуйста, не говорите, что он мне предан.

- Вынужден? – переспросила Фрида. – Но… Милорд, зачем вы его заколдовали? Простите, но это… низко…

- Не я, - перебил Эш. – Его заколдовал не я. Его заколдовал фейри.

Фрида заметила, как герцог сжал кулаки, каким напряжённым стал его взгляд, и вдруг поняла:

- Для этого вы учитесь фехтовать? На мечах? Чтобы победить этого фейри?

Эш бросил на неё косой взгляд, но кивнул.

- Боги, - прошептала Фрида. – Зачем? Просто расколдуйте несчастного Ричарда!

- Просто расколдуйте, - передразнил Эш. – Если бы я мог, миледи, уже давно бы это сделал.

Фрида покачала головой.

- И для этого вы учите фейрийскую магию…

- Я учу? – изумился Эш. Удивлённо посмотрел на Фриду. – А её можно учить?

Фрида смотрела на него в немом изумлении. Можно учить, конечно, но все знания натурально передавались из уст в уста. Или тебя учит неравнодушный фейри, или неравнодушная полукровка. Фриду когда-то учил сам Лесной король – поэтому при слабых способностях, Фрида всё же сносно колдовала.

- И что, вы знаете такого учителя? – продолжал настаивать герцог. – Кто? Назовите!

А у Фриды в голове не укладывалось:

- Я же видела у вашей тени рога! Вы меняли обличье при мне на фейрийское! Вы наложили иллюзию на мою комнату, а не на меня, как сделал бы человеческий маг. Вы приручили духа огня, вы… Вы что, хотите убедить меня, что сделали всё это без учителя?

- Да, - фыркнул Эш. – Я такой. Уникальный. Знаете, Фрида, мне начинает казаться, что в магии вы разбираетесь лучше меня. Ваш этот Грэгори, что, много болтает?

Фрида молча повернулась к окну.

- О, не нужно, миледи, - усмехнулся герцог. – Мне просто странно: если вы с ним не спите, почему вы так им интересуетесь?

- А почему вы так интересуетесь своим Ричардом, если не спите с ним? – огрызнулась Фрида.

- Ну знаете ли! – фыркнул Эш.

На этом разговор пришлось прервать: карета въехала в ворота Сенжермского дворца. Те самые, на которых однажды утром появилась голова младшего принца.

…Фрида слышала, что вдовствующая императрица набожна. Леди Уайтхилл однажды удостоилась долгого, в течение часа, разговора с Её Величеством и всё рассказала потом дочери. Предполагалось, что Фрида (пусть ей и исполнилось только-только одиннадцать) запомнит и сделает выводы.

Фрида запомнила и сделала. Она примерно представляла, какой будет императрица: постаревшая красавица (такой её рисовали на портретах), величавая, строгая, в вечном трауре, серьёзно собиравшаяся после смерти мужа (которого по слухам очень любила) уйти в монастырь Филины, богини тихой старости и спокойной смерти. Филину Её Величество на портретах и напоминала: такая же красивая, такая же горделивая, такая же спокойная.

«Набожна, разборчива, себялюбива и весьма любит порядок», - говорила мать. Идя под руку с Виндзором по коридорам дворца, Фрида думала, как отнесётся такая женщина к их двухчасовому опозданию.