Танец масок (СИ)

Ещё по крайней мере полчаса, нежась в постели, она вспоминала его поцелуи, и это было так сладко-сладко, будило внутри что-то такое необычное и радостное, словно фейри нашёл внутри Фриды струну, о которой она раньше не подозревала, и играл на ней с виртуозностью менестреля. Фрида была не против. Больше того – она чувствовала, что в следующий раз, когда он появится в её сне, она сама бросится к нему в объятья. Потому что у него было то, что Фрида желала всем сердцем, но чему ещё не могла дать названия. Это что-то составляли губы, нежные и требовательные; волосы, мягкие и непослушные; даже его слова… Что он там говорил про магию? Фрида уже не помнила, да это было и неважно. А вот его губы…

«Я схожу с ума, - решила она, садясь на подушках. – Какие ещё губы? О, боги, вчера же был этот проклятый бал…»

При мысли о герцоге Виндзоре с его дурацким предложением настроение сразу испортилось. Фрида опустила ноги на пол, нашла домашние туфли и дёрнула за висящий над кроватью шёлковый шнур.

- Ванну, - сонно щурясь, приказала она появившейся Мире.

- Да, госпожа, всё уже готово. Я только ещё за кипятком сбегаю и…

- Не нужно, - перебила Фрида и зевнула. – А ты учишься.

- Да, госпожа, - улыбнулась девочка. – Понять, что вы любите принимать ванну совсем не сложно, раз я бегаю за водой по два раза в день.

- Не дерзи, - отмахнулась Фрида.

В соседней комнате действительно стояла ванна, достаточно глубокая и длинная, чтобы можно было в неё лечь. По её бортику шли какие-то пасторальные сцены пополам с перламутром – Фрида не обратила на них внимания. Мать любила всех этих златокудрых пастушек с овечками в руках, слишком, по мнению Фриды, красивых, неестественно пухленьких (настоящие пастушки были совсем не такие, как, впрочем, и овечки – а в Хэмтонкорте хватало и тех, и других, чтобы насмотреться). Фрида тронула воду, нашла её приемлемой, сбросила ночную сорочку и блаженно опустилась в ванну.

- Мира, достань моё ароматическое…

- Вот, госпожа. – Горничная подала ей шёлковый сверток.

Фрида хмыкнула, развернула сверток – на воду посыпались бутоны роз и засушенные фиалки. И те, и другие, словно по волшебству, набухали и раскрывались, становясь почти настоящими, свежими, будто только что сорванными. Фрида вдохнула сладкий цветочный аромат, удивилась, как камеристка смогла угадать е настроение и выбрать нужное масло, потом вяло отмахнулась от этой мысли и откинулась на бортик – Мира предусмотрительно подложила туда, в специальное углубление, сложенное вчетверо полотенце.

Уютно потрескивал огонь в камине. Фрида закрыла глаза, вдохнула, выдохнула и только потом тихо поинтересовалась:

- Что там моя мать?

- Ещё не вставали, госпожа. Они и леди Эвелина вернулись с бала очень поздно, в третьем часу. Но ещё вчера передали через экономку, чтобы вы были сегодня к обеду.

- В кляре? – фыркнула Фрида. – На золотом блюде? С яблоком в зубах? Обойдётся.

- Как скажете, госпожа.

Фрида зевнула. За окном что-то тихо, монотонно шептал дождь.

- А лорд Валентин?

- Они ещё вчера уехали, госпожа, в Зелёную обитель. Сейчас ведь праздник Цветения…

Фрида лениво вспомнила, что ей говорил это вчера дворецкий. И подумала, как забавно: этот самый праздник в столице совершенно игнорируют, когда та же Зелёная обитель в провинции пользуется сумасшедшим успехом, особенно у сельских…

- Постой. – Фрида села. – Лорд Валентин? В Зелёную обитель? Они уехали?

- Да, госпожа. Милорд и господин Уилл.

- Лорд Уилл, - машинально поправила Фрида. – Он наследник… Боги, мать отправила Уилли в обитель?! С ума сойти. Бедняга… Ладно, отец, он любит тишину и покой, но Уилли там свихнётся от скуки. Мама жестока… А его камердинер, как я понимаю, остался здесь?

- Да, госпожа.

- Прелестно, - вздохнула Фрида. Это означало, что мать наверняка положила на Грэгори глаз, потому и мужа удалила. Или решила отомстить за «клуб» в количестве двадцати с лишним человек. Интересно, постарается переплюнуть супруга по числу любовников, или просто оргии устроит? Она может… «Впрочем, - подумала Фрида, - мать ничего не делает просто так. А оргии – это слишком». Всё это на самом деле совершенно её не волновало, но вот Грэгори сулило неприятности, и Фрида начала было раздумывать, как друга из них вытащить… Но потом вспомнила, что он ещё ни о чём её не просил. Непрошенная помощь бывает очень некстати. «Что ж, - решила Фрида. – Меня это не касается. Грэг вряд ли будет рад, если я начну лезть к нему с советами. Совсем не будет рад… Мне бы со своей жизнью разобраться»

- Ваша сестра, госпожа. Леди Эвелина, - перебила её мысли Мира. – Плачет всё утро.

- Плачет? – изумилась Фрида. – А что случилось? Ты знаешь? Мама и ей подобрала жениха, и он Эви настолько противен?

- Нет, госпожа, - улыбнулась камеристка. - Насколько я поняла… Госпожа, это только слухи, в смысле, меня же там не было, но…

- Да говори же!

- Герцог Виндзор сломал леди Эвелине кринолин, когда её представляли Его Величеству.

Фрида открыла глаза и растерянно заморгала.

- Виндзор? Сломал? Кринолин? Эвелине?

- Да, госпожа.