Танец мести

Лошадь наткнулась на таковую спустя минуту, оттуда донеслась отборная ругань, и шпион разжал пальцы, падая подле палатки и ловко выкатываясь из-под коня. Буря приближалась, видимость пропала едва ли не полностью, и караван продолжил движение не сразу. За это время Меж Ща Хед на ощупь добрался до палатки, ловко зарезал бранящегося, надел его доспех, а тело бросил с подветренной стороны. Труп занесёт песком быстро, и после бури его найдут не сразу. Караван пополз дальше, и шпион, изображая охранника, пристроился рядом. Но в бурлящей клубящимся песком кромешной тьме его никто не заметил, и ещё полчаса Меж Ща Хед шел с саблей наголо больше потому, что так того требовало шпионское искусство.

Судя по палаткам, попадающимся на пути постоянно и в изобилии, лагерь всё ещё был вокруг, а значит, его размеры весьма велики. Караван явно встретил проводник уже здесь, в лагере, и теперь сей проводник вёл всех к цели, иначе никто бы не знал, куда идти. Наконец караван остановился, и Меж Ща Хед услышал глухой крик, пробивающийся одновременно через шум ветра и замотанное лицо:

– Устанавливайте шатёр здесь! И чтобы быстро! Визирь не желает ждать! Не успеете поставить за четверть часа, будете биты палками!

Меж Ща Хед понял, что военный визирь уже здесь, в этом лагере, и просидеть всю бурю в паланкине ему не хочется. Значит, слуги станут устанавливать шатёр прямо сейчас, посреди усиливающегося ветра, в темноте и в условиях почти что отсутствия видимости. Если они столь умелы, что справятся с этим приказом, то лучше варианта и не придумать. Шпион убрал саблю, прикрыл косынкой лицо, дабы не было видно прозрачную ткань Гномов, и с великим энтузиазмом помог слугам разгружать тюки. Слуги бегали в песчаной круговерти, точно ужаленные, в ужасе вкапывая каркас и сопротивляясь ветру, лица всех были укрыты от песка, и никто даже не подумал подозревать его, всем было не до того.

Улучив момент, Меж Ща Хед закопался в песок понадёжнее, глубоко зарываясь так, чтобы голова его оказалась внутри шатра, а прочее тело снаружи, вывел на поверхность дыхательную соломинку со слуховой трубкой и принялся ждать. Шатёр был поставлен вовремя, что свидетельствовало о немалом умении слуг, наверняка не впервые занимающихся сей работой в таких условиях, зато телохранители визиря понадеялись на буран и проверяли безопасность шатра едва-едва. Несколько из них вошли в шатёр, по паре раз ткнули саблями в песок и вышли обратно. Потом слуги застелили пол коврами, занесли множество подушек и удалились. Вскоре в шатёр вошел визирь в сопровождении телохранителей и улёгся спать.

С утра песчаная буря стала свирепствовать по-настоящему, и визирь проспал до полудня. Потом он изволил отобедать и снова спал, а после велел телохранителям привести к нему наложниц из гарема и убираться вон. Телохранители удалились за ширму, отгораживающую внутри шатра небольшой участок для слуг. Там же приведённые наложницы облачались в сексуальные одежды, дабы усладить взор визиря, и там же прислуга подготавливала для оного кушанья. Наложницы весьма торопились, не желая разгневать повелителя, и вошли к нему почти сразу, едва оттуда вышли телохранители. Пришлось ждать, пока женщины исполнят визирю танец живота и тот выберет тех, кто останется его ублажать первыми. Меж Ща Хед терпеливо дождался, когда визирь начнёт совокупляться с наложницами, и принялся за дело.

Он аккуратно выкопался из-под песчаной толщи, слегка приподнял ковёр и осмотрелся. Визиря услаждали две женщины, и все трое были весьма увлечены процессом. Шпион достал три плевательные трубки, заряженные отравленными иглами, осторожно приподнялся и меткими выдохами послал иглы в цель. Распалённый совокуплением визирь даже не понял, в какой момент умер. Одна из наложниц запоздало схватилась за торчащую из шеи иглу и тут же свалилась замертво. Вторая выдернула из груди иглу, недоумённо рассматривая её, и попыталась сделать вдох, чтобы завизжать. Но в этот момент яд убил её, и вторая наложница рухнула рядом с первой. Это оказалось весьма кстати. Меж Ща Хед оценил глазом расстояние до неё и ловко подбросил ей одну из плевательных трубок. Трубка упала мёртвой наложнице точно на раскрытую ладонь, и шпион столь же аккуратно закопался обратно, изготовившись ждать, кто же именно решится сообщить Великому Хану о смерти военного визиря.

Телохранители заподозрили неладное спустя полчаса, видимо, визирь редко предавался разврату столь долго. Кто-то из них заглянул за ширму, увидел мёртвые тела и проорал сигнал тревоги. Воины сбежались к мертвецам всей толпой, но было, разумеется, давно уже поздно.

– Наложница убила визиря! – в ужасе заявил один из них, отчаянно вибрируя раздвоенным языком. – У неё в руке плевательная трубка! Она пустила отравленные иглы в него и в свою товарку!

– А после покончила с собой! – полумёртвым от страха голосом продолжил другой, вибрируя змеиным языком ещё сильнее. – Она воткнула отравленную иглу себе в грудь! Игла до сих пор зажата у неё в пальцах! Мы не могли предвидеть такое!