Танец на кладбище

В помещении никого не было. По-видимому, это была мясная лавка. Пройдя мимо стеклянных витрин в заднюю комнату, Хейворд обнаружила там лестницу, ведущую в подвал. Вынув из кармана фонарик, она спустилась вниз. Там оказался холодный погреб с оцинкованными стенами. С потолка свешивались окорока, ребра, жирные колбасы и полутуши. Водя фонариком по полу и стенам, женщина осторожно пошла вперед, слегка задев пару деликатесов. В дальнем конце погреба она обнаружила дверь на каменную лестницу, уходившую в темноту. Оттуда поднимался затхлый запах подземелья. Хейворд в нерешительности остановилась. Она вспомнила слова Пендергаста: «Человек или существо, которое раньше было человеком, а теперь превращено в нечто очень страшное. Повторяю: Винсенту нужна помощь. Его жизнь может быть в опасности».

Его жизнь может быть в опасности…

Оставив сомнения, Хейворд осветила лестницу фонариком и с пистолетом в руках стала спускаться в темноту.

74

Александр Эстебан свернул с Понд-роуд и, проехав через автоматические ворота, покатил к своему поместью по аккуратной гравийной дорожке, петлявшей между старыми дубами. Он ехал медленно, наслаждаясь возвращением домой. Рядом с ним на сиденье лежал подписанный, скрепленный печатью и заверенный документ, имевший пуленепробиваемую юридическую силу.

Документ, который после некоторой суеты сделает его одним из самых богатых людей в мире.

Было уже поздно, около девяти, но торопиться было некуда. Больше не надо планировать, режиссировать, сочинять сценарии и играть роли. Он полностью посвятил себя этому проекту и многие месяцы не занимался ничем другим. И вот все позади. Представление имело оглушительный успех, и теперь оставалось только раскланиваться и принимать цветы. Правда, одна мизансцена осталась незавершенной, и ее следовало доиграть.

Когда машина остановилась перед амбаром, Эстебан почувствовал, как завибрировал его смартфон. Раздраженно присвистнув, он посмотрел на экран: сработала сигнализация на кухонной двери. Он похолодел. Да нет, это ложная тревога — в его большом особняке такое случалось нередко. Сложные системы сигнализации неизбежно дают сбои. И все же надо проверить. Эстебан вытащил из бардачка свой любимый «браунинг» с тангенциальным прицелом и убедился, что в магазине находится полный комплект из тринадцати боевых патронов. Сунув пистолет в карман, он вышел из машины в благоухающую темноту вечера. На ровном полотне гравия не было видно никаких следов. Пересекая бескрайнее пространство газона, Эстебан бросил взгляд на пустынный причал — все было тихо, лишь по ту сторону залива мирно мигали огоньки. Держа пистолет наготове, он миновал оранжерею, прошел через огороженный сад и бесшумно приблизился к задней двери кухни, где сработала сигнализация. Подергав за ручку, он убедился, что дверь заперта. На латунной замочной скважине не было видно никаких следов взлома — ни царапин, ни повреждений.

Ложная тревога.

Эстебан выпрямился и посмотрел на часы. Он с нетерпением ожидал того, что должно было произойти. Конечно, это извращение, но какое приятное. Получать удовольствие от убийства — порок, старый как мир. Это сидит в человеческих генах. Ему уже не раз приходилось убивать, и он находил, что в этом есть что-то очистительное. Возможно, не стань он режиссером, из него получился бы отличный серийный убийца.

Улыбнувшись этой мысли, он вынул ключ, отпер дверь и набрал код, отключающий сигнализацию. Но, проходя через кухню к двери, ведущей в подвал, он вдруг засомневался. Почему сбой произошел именно сейчас? Обычно это случалось во время грозы или сильного ветра. А сейчас безоблачно и тихо. Может быть, короткое замыкание или случайный статический разряд? Его охватило беспокойство, а этому чувству он привык доверять.

Передумав спускаться в подвал, Эстебан вышел из кухни и, пройдя темными коридорами, добрался до своего кабинета. Там он включил компьютер, ввел пароль и зашел на сайт управления видеокамерами. Чтобы попасть в кухню, надо пройти через газон за старой оранжереей, а это место просматривается камерой. В дом вообще невозможно войти незамеченным — контроль практически стопроцентный. Но вход со стороны кухни — самое уязвимое место, потому что сад и полуразрушенная оранжерея значительно затрудняют обзор. Эстебан ввел еще один пароль, и на экране появились изображения с камер. Смартфон зафиксировал сигнал тревоги в 20.41. Режиссер набрал время 20.36, выбрал камеру и стал просматривать запись.

Солнце уже село, но ночное видение еще не включилось, и изображение было довольно темным. Постукав по клавишам, Эстебан сделал его максимально отчетливым. Опять он перестраховывается. Прямо паранойя какая-то. Иронично усмехнувшись, он подумал, что такую дотошность можно расценивать как достоинство и недостаток одновременно. И все же его не покидало чувство тревоги…

А потом он увидел, как в углу экрана мелькнуло что-то черное.