Танец на кладбище

— Мой дорогой Винсент, — тихо произнес Пендергаст. — Если бы мы не пошли в Вилль, я бы никогда не обнаружил тот саркофаг и не узнал, что он принадлежит предку Эстебана… И что бы мы имели сейчас? Нора была бы убита, а Эстебан стал новым Дональдом Трампом. Так что ваша так называемая глупость помогла нам раскрыть преступление.

Д’Агоста не нашелся что ответить.

— А сейчас, Винсент, я бы немного отдохнул, если вы не возражаете.

Когда они вышли из палаты, д’Агоста повернулся к Хейворд.

— Как понимать твою проверку всех причастных к делу?

Хейворд выглядела непривычно смущенной.

— Я просто не могла допустить, чтобы Пендергаст втягивал тебя во всякие авантюры. Поэтому… начала сама интересоваться этим делом. Слегка.

Д’Агоста почувствовал, как его охватывают противоречивые чувства: к легкому раздражению по поводу непрошеной помощи примешивалась радость от сознания, что он небезразличен Лауре, раз она решила заняться этим делом.

— Вечно ты обо мне заботишься, — проворчал он.

Вместо ответа она взяла его под руку.

— Какие планы на ужин?

— Да вот хочу пригласить тебя в ресторан.

— Куда?

— Как насчет «Цирка»?

Хейворд удивленно посмотрела на него.

— Ну и ну! Второй раз за год. По какому случаю?

— Ни по какому. Просто хочу провести время с потрясающей женщиной.

В коридоре их остановил пожилой мужчина. Д’Агоста с изумлением воззрился на него. Коротенький толстяк был одет так, как одевались в Лондоне во времена короля Эдуарда: черная визитка, белая гвоздика в петлице, на голове шляпа-котелок.

— Простите, вы только что вышли из палаты, где лежит Алоиз Пендергаст? — вежливо спросил он.

— Да, — подтвердил д’Агоста. — А в чем дело?

— Я должен вручить ему письмо.

Мужчина действительно держал в руке конверт из дорогой бумаги кремового цвета, по виду изготовленной вручную. На конверте размашистым почерком было написано имя Пендергаста.

— Вам придется прийти в другой раз. Пендергаст сейчас отдыхает.

— Уверяю вас, это письмо он захочет увидеть немедленно.

С этими словами мужчина попытался пройти к двери.

Д’Агоста остановил его, взяв за плечо.

— Кто вы такой?

— Я Огилби, адвокат семьи Пендергастов. А теперь, с вашего позволения…

Сняв руку д’Агосты со своего плеча, он поклонился, приподнял шляпу и вошел в палату, где лежал Пендергаст.

Эпилог

Маленький катер мчался по сверкающей поверхности озера Пауэлл. В этот холодный и ясный апрельский день аризонский воздух был чист и, казалось, похрустывал, как свежевыстиранное белье. Над скалами Большой террасы сверкало желто-красное утреннее солнце. Вскоре из-за поворота показался край плато Кайпарович. Дикое и неприступное, оно грозно возвышалось вдали, багровея в лучах восходящего светила.

Нора Келли стояла у руля, и ветер трепал ее короткие волосы. Пролетая мимо таинственного мира камней, катер со свистом рассекал воду, будоража шумом мотора окрестные утесы. Воздух был напоен запахом кедров и теплого песчаника. Вокруг было торжественно и тихо, как в соборе, и только над каньоном с тихим криком парил золотой орел.

Нора сбросила скорость, и катер медленно заскользил по воде. После очередного поворота показалось устье водного каньона Серпантин — узкая полоска зеленой воды между отвесными скалами из красного песчаника.

Нора повернула катер в каньон. В замкнутом пространстве шум мотора стал раскатываться дробнее. Оправдывая свое название, каньон извивался, как проселочная дорога. Там было довольно прохладно, и изо рта у Норы стали вырываться клубочки пара. Пройдя около мили, катер достиг на редкость живописного места, где вода прорезала скалу и низвергалась вниз крошечным водопадом, создавая вокруг себя целый мир папоротников и мхов, среди которых торчали стволы небольших искривленных сосен, растущих из расселины в скале. Нора заглушила мотор и стала дрейфовать, наслаждаясь плеском водопада и свежим запахом зелени и воды.

Она тотчас же узнала это волшебное место, словно видела его только вчера. Пять лет назад, во время экспедиции в Квивиру, они уже были здесь. Билл Смитбек, с которым она познакомилась накануне, стоя у борта катера, махнул ей рукой.

— Посмотрите, Нора, — с улыбкой сказал он, чуть подтолкнув ее локтем. — Здесь эльфы моют свои прозрачные крылышки. Это душ для эльфов.

Так в первый раз ей открылась романтичность его натуры, юмор и умение видеть красоту. Это заставило ее забыть о первом впечатлении и посмотреть на него другими глазами. Возможно, именно тогда она влюбилась в него.

Две недели назад Нора вернулась в Нью-Мехико после того, как ей предложили должность куратора в Археологическом институте Санта-Фе. Приехав туда с братом Скипом, она всю последнюю неделю обсуждала свою будущую работу с директором и членами правления музея. Для нее было особенно важно обговорить условия летней экспедиции в Юту. Скип, как мог, помогал ей, пытаясь отблагодарить за ту поддержку, которую Нора оказала ему в прошлом, когда его собственная жизнь полетела под откос.