Танец на крыльях

— Нет, я добрый лекарь, — Фели, удобно расположившийся у меня между ног, отвлекается от своего занятия и похотливо облизывается. — Ты ведь сама жаловалась, что мы с Пепито тебя беспощадно истыкали. Я решил подлечить — зализать раны. Кстати, малышка, забываю тебе сказать — ты везде невозможно красивая!

О, господи! Это настолько восхитительнее, чем я могла себе представить, что я очень боюсь выпустить из рук свалившееся на меня счастье. Как я смогу вообще отпустить от себя Фели, как буду жить вдали от него еще несколько месяцев?!

— Иди ко мне скорее, врачеватель, — я тяну его за волосы, — я соскучилась по вам с Пепито.

К счастью, их не приходится уговаривать… И снова подлетая к вершине блаженства, я успеваю подумать, что обожаю их обоих.

*****

С наступлением рассвета волшебство исчезает, как в неправильной сказке. Мне вдруг очень не хватает поцелуев, а когда я пытаюсь проявить инициативу, Феликс от меня уклоняется.

— Ты уже разлюбил меня, Фил? — спрашиваю игривым тоном, но на душе неспокойно.

— Нет… конечно же нет, детка, — голос Феликса напряжен. — Понимаешь, я всегда был уверен, что с тобой у нас будет все как ни с кем, как я мечтал, но…

— Но?.. — мне катастрофически не хватает воздуха и очень кружится голова…

— Но я ошибся, детка, это оказалось сильнее меня… Я не смогу, прости… Ты была права — нам действительно не следовало выходить за рамки дружбы… А теперь… Точка невозврата уже пройдена. Прости.

Словно со стороны я наблюдаю, как Феликс быстро одевается. Надо же, а ночью я даже не заметила, что он в костюме… Такой стильный, красивый и такой… чужой…

— Фели, не бросай меня, пожалуйста. Я не смогу без тебя… — я совсем не узнаю свой жалкий писк.

— Еще вчера я тоже так думал, Ди. Поверь, ты привыкнешь.

— Меня просто не станет, Фели…

Это словно какая-то часть меня наблюдает со стороны, как рушится моя жизнь и наспех сотканные этой ночью мечты расползаются в лучах холодного рассвета.

И этот крик, похожий на вой раненого животного, он тоже как будто не мой… Я никогда так не кричу.

Феликс ушел так тихо и даже не оглянулся. На кого?

Ведь меня уже нет…

*****

Громко хлопает дверь, заставляя меня открыть глаза. Воздуха по-прежнему не хватает, и я жадно дышу широко раскрытым ртом.

— Что случилось, малышка, у тебя что-то болит? — Феликс в одну секунду преодолевает расстояние от двери до кровати, хватает меня за плечи и заглядывает в глаза: — Тебе приснился плохой сон?

Сон? О, боже, конечно, сон… Но разве бывает так… по-настоящему? Я озираюсь — в номере очень светло, намного светлее, чем там, где… И на Феликсе надеты джемпер и джинсы… И в глазах у него тревога и тепло… А я сумасшедшая истеричка.

— Где ты был, Фели? — в моем голосе звучит обвинение, и он сперва теряется.

— Я… вышел на пару минут… Да я даже от номера не успел далеко отойти, когда услышал твой крик. Что тебе приснилось, детка? Посмотри на меня. Ну, кто обидел мою малышку?

Наверное, мне должно быть стыдно, но стыда ни в одном глазу, зато есть совершенно иррациональная обида.

 — Фели, мне приснилось, что ты ушел… насовсем.

— И ты испугалась? — Феликс крепко прижимает меня к себе и целует в висок. — Детка, если бы ты ушла от меня во сне, я бы, наверное, не проснулся. Прости меня, пожалуйста. За все прости, и за сон этот брехливый… Ты просто не думай об этом, потому что я никуда и никогда от тебя не уйду.

— Через несколько часов ты улетишь в Италию… — я тут же хочу откусить себе язык, глядя на расстроенное лицо Феликса, и уже знаю, что он скажет.

— Если ты…

— Нет, Фели, я не попрошу остаться. Ты обязательно должен лететь, а я буду ждать тебя… каждую минуту.

Он счастливо улыбается и снова прижимает меня к себе и шепчет:

— Но мы ведь…

— Нет, любимый, ты же знаешь, что я пока тоже не могу с тобой. У меня осталось еще одно незаконченное дело. И скажи, почему ты меня не целуешь?

— Как это? — Феликс отрывает губы от моей шеи и с удивлением смотрит на меня.

В моей голове мелькает мысль, что я сейчас веду себя как глупая капризная бабенка, но я тут же отбрасываю эти переживания, поскольку для Феликса в этом нет ничего нового — только он знает и имеет право видеть мои недостатки.

— Ты ни разу не поцеловал меня в губы, — обиженно поясняю.

— Ой, только не надувай их еще сильнее, — смеется Фил. — Ты хоть видела свои губки? Да я к ним даже прикоснуться боюсь.

Мгновенно обретя прыгучесть, я вылетаю из постели и мчусь к зеркалу. Мамочки, даже у Поля Робсона в сравнении с моими — две жалкие ниточки.

— Фил, я как на глаза ребенку теперь покажусь?

— Ну, скажешь — комарики покусали, — Феликс еле сдерживает смех, а сам торопливо раздевается.

— В это время года меня мог покусать только Санта-Клаус! — я перевожу на Фели нарочито свирепый взгляд. — Эй, а ты зачем штаны снимаешь?

— Ну, вообще-то я собирался поговорить, но раз ты раздета, поговорим чуть позже,

— он решительно направляется ко мне, откинув последнюю деталь одежды. — Твои верхние губки я постараюсь не трогать, но, как добрый Санта, не могу оставить малышку без подарка.

— Задарил уже, — ворчу я, а два вареника на моем лице растягиваются в счастливой улыбке.