Танец на крыльях

— Непременно возвращайтесь, и приводите подруг, — напутствую я и облегченно вздыхаю.

Голова кружится так, что сейчас мое единственное желание — где-нибудь прилечь. Принесло же этих квочек! Ну, тетушка, сама же себя закапываешь! К счастью, свидетелей неприятного инцидента оказалось немного, и я распорядилась сделать им всем презенты. Уж этого добра у нас хватает.

— Диана, я не хамила ей, честное слово, — испуганно лепечет администратор Яна, но я лишь отмахиваюсь.

— Дианочка, что Вы ей такого сказали? — улыбается массажист, привлеченный шумными посетительницами.

— Что с ее красотой нам не справиться, — я уже планирую сбежать в свой кабинет, когда позади меня звякает мелодичный колокольчик и в дверях появляется Глебов.

Емеля, твою мать!

Уже почти две недели, как я вернулась из Лондона, но так и не нашла времени призвать к ответу этого персонажа русской хреновой сказки. Но вот он — призвался сам!

Тогда, в разговоре с Реми, я даже не сразу поняла, о ком идет речь. Моего ребенка, вероятно, долго терзало любопытство, но когда день, насыщенный развлечениями, подошел к концу, Реми меня озадачил неожиданным вопросом:

— Мышка, скажи мне честно — а ты любила Емелю?

— Кого? — я прыснула со смеху.

Мне совсем не нужно было напрягать память, потому что знакомых с подобным именем у меня не было никогда. Реми почувствовал подвох и осторожно спросил:

— А как зовут моего настоящего отца?

И смех и грех! Сразу стало ясно, откуда растут ноги у Емели и, наверное, я бы хохотала в голос, если бы речь не шла о Глебове, говорить и думать о котором не хотелось совсем. Но игнорировать интерес Реми я не могла.

— Это Феликс тебе про Емелю сказал?

— Так и знал, что он меня развел! — разозлился Реми.

— Нет, милый, Фил просто перепутал имена. А твой биологический отец… Ты очень обидишься, если я не стану о нем говорить?

— Он плохой? — Реми смотрел на меня исподлобья.

— Я не знаю, сыночек… мне не хочется говорить о нем плохо, потому что мне он оставил на память самое прекрасное-тебя.

— Прости, — пробубнил Реми, опустив голову. — Фил предупреждал, что ты не захочешь говорить о нем. Ты, наверное, меня не очень хотела?

— Любимый, тебя я хотела каждую секунду. Хотела с тех пор, как твой папа, я имею в виду Демиана, сказал мне, что внутри меня живет маленький человек и все чувствует и слышит. Я с удовольствием рассказывала тебе сказки, пела песенки, разговаривала с тобой… Я очень тебя ждала.

— Я бы испугался, скажи мне моя подружка о беременности, а ты… ты ведь была еще младше.

 — Я тоже сначала испугалась. В тот момент я осталась без мамы… Но, к счастью, меня отыскал Демиан и помог мне развеять все страхи. Так что наш папа Демиан спас нас с тобой обоих. И, конечно, он был для тебя самым лучшим отцом!

И вот сейчас я с удивлением смотрю на Глебова — на того, кто вдруг претендует на звание отца моего ребенка. Господи, какое убожество! Он же взирает на меня с немым восхищением. Все так, как и должно быть.

— Ну что, Емеля, пойдем поговорим?

37.2 Диана

Глебов с недоумением смотрит на меня и даже оглядывается назад — не притаился ли упомянутый Емеля у него за спиной. В это же время в углу зала приоткрылась неприметная дверь и оттуда показалась голова моего Орка. Таким образом он решил обозначить свое присутствие, а с лица Глебова мгновенно сползла маска восторженного идиота и оно невольно скривилось в болезненной гримасе.

— Все хорошо, Андрюша, это безобидный гость, — успокоила я своего бдительного охранника и тот снова скрылся в комнате видеонаблюдения, а я перевела взгляд на посетителя: — Ну, и что ты застыл? Или ты на маникюр записался?

— Где мы можем поговорить? — резко спросил Глебов, обретя свой привычный надменный вид.

Я молча кивнула своему гостю вглубь помещения, предлагая следовать за мной.

— С чего это ты решила рвануть в индустрию красоты? Ты ведь вроде бы в строительство подалась, акционером, говорят, стала… — небрежно интересуется Глебов, словно мы старые приятели.

В нашу первую встречу он вел себя намного скромнее. Интересно, что же сейчас его подвигло на подобное фривольное общение? Он развалился на маленьком кожаном диване, широко расставив ноги, и придирчиво осматривает мой кабинет. В этой маленькой комнате нет ничего лишнего. Интерьер исполнен в черно-белом цвете, все строго и лаконично. Глебов явно не впечатлен.

— А ты, Игорь, оказывается, очень внимательно следишь за моей карьерой. С чего бы — папа поручил?

— Твоя карьера меня мало интересует. Гораздо больше мне интересна ты, — уверенно заявляет мой гость. Ну прямо хозяин жизни!

Я продолжаю взирать на него равнодушным взглядом. Неужели он настолько глуп и полагает, что его интерес к моей персоне должен произвести на меня впечатление? Идиотом он мне не казался…

В дверь нетерпеливо постучали и, не дожидаясь разрешения, в кабинет заглянула круглая голова Одиссея.

— Богиня моя, прошу прощения, но я буквально на минуточку, — мой Пупсик улыбался, как солнышко, вызвав у меня ответную улыбку. — Я заберу флешку и сразу исчезну.

Я кивком позволила адвокату войти и лишь тут он обратил внимание на моего гостя.