Танец на цыпочках (СИ)

— Тогда зачем ты позвал Мев? Ей нечего делать там, где жизнь. Позвал бы Данкаса. Жизнь — дело лекарей, а не Мев, — она сидела на земле, подобрав пятки, и задумчиво наблюдала скомканные клубки нитей жизни над ранеными животными.

— Вот как раз поэтому, — Катасах не глядя ткнул пальцем в один из клубков, — в нескольких местах эти нити спутаны между собой. Если их просто порвать — оба погибнут. Нужно тонкое умение жреца и четкость зрения Мев. Глупому Катасаху невдомек как их держать. Его дело — материя, но не вот эти вот тонкости, — он увлечённо возился в брюхе ульга, отбрасывая участки кишечника, которые не могли больше жить, — а вообще их вынужденный союз очень похож на minundhanem. Связанные где-то наверху узы, навеки сплетшие судьбы, связанные неделимо и навсегда, — он осекся, -…да и потом, я побаиваюсь Данкаса.

Мев и бровью не повела. Она бережно вытягивала нити и раскладывала их в сеть, пытаясь найти конец. Ну или хотя бы начало.

— Напрасно ты так с ним. Данкас незлой.

— Да знаю я, — в голосе Катасаха мелькнули нотки раздражения, — он нормальный мужик. Но я люблю женщин. Женщину, — тихо добавил он, и украдкой посмотрел на Мев.

Мев сидела к нему спиной, и он не увидел, как опустились уголки её рта. Она осторожно вывела нить из последнего узла, быстро встала и убежала с поляны, бросив короткое «ну пока».

Звери выжили. Андрига отдали кому-то для пахоты. Ульга забрал Данкас.

Это был последний раз, когда Мев видела Катасаха живым.

========== 10. Во Имя Жизни ==========

Комментарий к 10. Во Имя Жизни

Трек: Vangelis - Movement 9 (voice)

По многочисленным просьбам лексика островитян возвращается в текст.

¹ Renaigse — чужак

² En on míl frichtimen — Тысячеликий бог

Над жерлом вулкана Тир-Фради собиралась воронка из туч с рваными брюхами. По земле гуляли сухие вихри, задорно поднимая кверху листья. Катасах сощурился и повернулся к сидящему на земле юноше. Времени оставалось всё меньше, а сил — оставалось ещё меньше, чем времени. Верховный Король будет здесь с минуты на минуту. Юноша должен был жить. Целитель тяжелой поступью подошел к нему и бережно взял на руки. Сила угасающей жизни заставила юношу крепко, почти намертво, обхватить его шею слабыми холодеющими руками. Константин повернул к нему невидящую голову и что-то хотел сказать. Катасах прочел по губам «спасибо», аккуратно посадил его ближе к старому камню, взял за руку и забормотал Слова Переноса Связи. Потом сделал короткий глубокий разрез ладони. Он зачерпнул Молока из плошки и дал юноше пить с руки, прямо с пальцев. Тот уже не мог глотать, и целитель, положив его на бок, стал медленно вливать в него густую жидкость.

Из Катасаха одна за одной, словно лопающиеся струны, с еле слышным звоном начали выдергиваться нити жизни, и, словно иглы, переходить в тело Константина. Он не чувствовал их. Целитель устало оглядел верхушки деревьев на горизонте, и заторопился.

Катасаха уже не держали ноги, он встал на колени над Константином, взял его голову в руки и тихо зашептал:

— Тебе есть, ради кого жить, и есть, кому жить ради тебя. Помни об этом как о самом главном, как о единственном, что имеет значение, — он ненадолго умолк. Ведь и ему, Катасаху, было ради кого жить. Он похолодел. Все эти циклы, пока Кера взрослела у него на глазах, он мог бы быть с Мев. Он бы мог просто пойти к ней после того разговора с Наивысочайшим, взять за руку и назвать священное слово, глядя в её бездонные глаза. Он внимательно посмотрел на тучи и на деревья, стучащие листьями без ветра и облизнул пересохший рот.

— Сейчас самое главное — переждать момент Перехода. Он всем кажется страшным, но это всего лишь сон. Ты отлично держишься. Смотри видения как сон, и просто жди, и ни за что не сдавайся. Ты сильный. Ты справишься, — целитель всё больше оживлялся. Теперь и он не сдастся. Ни за что не сдастся. Лишь бы Винбарр его понял и услышал. Лишь бы дал ему уйти.

Он покрылся испариной, и снова тревожно посмотрел на деревья вдалеке.

— Мало у нас с тобой времени, Константин. Но Катасах уверен, ты во всем обязательно разберешься, — Константин обмяк, — не теряй сознание, будь со мной.

Огромное чёрное перо залепило ему рот. Он смахнул его и обернулся, закрывая собой Константина. Над ними возвышался Винбарр с горящим мечом наголо.

Наивысочайший проскрипел:

— Отойди.

Из его черных глазниц сверху вниз смотрели четыре зрачка. Два строгих человеческих и два — бешено вращающихся зрачка Хранителя. Очень голодного до человеческого мяса Хранителя.

Катасах встал с колен и проговорил:

— Извини, Наивысочайший. Нет, — его обжигало дыхание Верховного Короля, который стоял слишком близко. Его кожу то и дело прорывали черные перья, отливающие сталью.

— Ты нарушил Закон Жизни Тир-Фради, целитель, — Катасах с грустью обнаружил как сильно изменился Винбарр. Он уже начал перерождение, и пришел сюда уже в почти пиковый его момент.

— Катасах стоит на защите Закона Жизни, и право на любую жизнь священно, Наивысочайший.

— Отойди.

— Нет, Винбарр.

— Подумай о Мев.