Танец на цыпочках (СИ)

Мёртвый король стоял у самого края, созерцал землю, и он же был бесконечно сосредоточенным вниманием, что проникало повсюду, измеряя, оценивая и познавая старую землю нового мира.

Так могла идти или Кера, или горная львица. Он закрыл глаза и улыбнулся.

Бывший Винбарром приложил кулак к груди, где снова билось молодое иное сердце. Источник новой сильной жизни, которую он сызмальства так хотел защищать. Беречь и любить.

Дрожащие руки попытались обхватить его, но поймали только воздух и стукнулись о собственные плечи.

Кера вздохнула.

— Я так ждала тебя, minundhanem… — неизвестно что было хуже, — не мочь обнять любимого или продолжать быть для него невидимкой.

Мёртвый король повернулся к ней и обнял, и мелкие голубые искры побежали по её коже. Она снова попыталась обнять его и тихо расплакалась.

— И я ждал. Посмотри, как красива наша земля, — он обвёл рукой линию горизонта. — Всегда хотел показать это место, но не мог. Жар вулкана испепелил бы тебя. А теперь я так рад разделить с тобой эту удивительную красоту!

Её подбородок дрожал, пока, моргая, девушка следила за его восторженными движениями.

— Теперь так будет всегда? — она не сводила с него заплаканных глаз, будто наполненных стремительным серебром горных рек.

— Мне больше не нужно быть рядом, чтобы продолжать любить тебя. Я освобождаю тебя, Кера, — он смотрел с той теплотой, в которой она нуждалась все эти годы, и которой была лишена, — ты свободна от любви ко мне.

Кера опасливо смотрела вниз, на покатые бока чаши кратера, где далеко внизу лежал плотный сизый туман.

— Ты очень много сделала для всех нас, minundhanem, — кажется, будто бывший Винбарром впервые обратился к ней так. — Благодаря твоему упрямству, граничащему с безрассудством, случилось перерождение мира и буквально каждого из нас. Благодаря тебе исполнилась моя единственная мечта — осознать Предназначение, разжечь собой алтари по всему острову и пробудить жизнь. Я с рождения шёл к этому, и без твоего вмешательства ничего бы не вышло. Теперь я хочу, а главное — могу! — любить так сильно, как вообще способен, понимаешь?

Девушка растерянно озиралась в попытках найти, куда же обращён взгляд Мёртвого короля. Её мятущееся сознание никак не могло зафиксировать его идущий волнами образ: то ли перед ней стоял ровесник, почти мальчишка, с добрыми смешливыми глазами, то ли умудрённый не одной сотней лет старик, в глазах которого было так много, что хотелось кричать от страха.

— Только теперь я понял, прожил и почувствовал, как сильно нуждается во мне эта земля, и эти облака, что поливают землю дождем, и эти птицы, что возвращаются на счастливые берега Тир-Фради…

Он смотрел сквозь неё на остров, до самой кромки воды, и видел крохотные цветные вспышки нитей жизни острова, и ему не терпелось как можно скорее раствориться и выправить спутанные и оборванные меридианы.

Уголки рта Керы опустились.

— Ты говоришь, что больше не будешь со мной, Винбарр?

— Я говорю, Кера, что теперь буду любить тебя солнцем на твоей гладкой коже, водой на твоих горячих губах, зёмлей под твоими лёгкими шагами и освещать твои пути звёздами в ночи…

Девушка что-то мучительно пыталась понять, беззвучно повторяя услышанное. Пока она переминалась в нерешительности и наблюдала, как скоро срывались в кратер камешки из-под тонких сапог, Мёртвый король приблизился и поцеловал её высокий лоб. Она только опустила ресницы и подняла подбородок ему навстречу. Колючие искрящие поцелуи пили слезинки заплаканных глаз до тех пор, пока улыбка наконец тронула её сжатые губы, и тяжёлая печать скорби покинула лицо Керы, унося с собой резкую складку меж её строгих бровей.

Когда она открыла глаза, её окружила панорама оживающей земли. Кое-где даже мерещились островки нежной зелени. Знакомый голос шепнул возле уха священное «minundhanem», и откуда-то сверху раздались слабые крики журавлей, что вели свой клин в сторону болот Ведвилви.

Кера набрала побольше воздуха и прокричала птицам приветствие Ткачей Ветра.

***

Когда вторая подряд плошка с гулким стуком разбилась о пол, Мев наконец подняла глаза на Сиору. Та, сдвинув брови, шёпотом ругалась и собирала черепки.

— Твоя душа снова решила покинуть тело? — хранительница мудрости возилась с очередной узелковой головоломкой у огня.

— Да почему я должна помогать?! Всё моё племя ушло в смерть из-за него!

— Ты считаешь, бывшему Константином и бывшей on ol menawi самое место рядом с ними? Сиора, ты уверена?

Последняя из Красных Копий замерла и почти с отчаянием оглянулась на Мев.

Очень долго принцесса не соглашалась носить туники с цветами своего племени, снедаемая чувством вины. Она даже пыталась спилить рога, крича что у неё больше нет прав зваться on ol menawi. Но к счастью, её вовремя остановил Катасах, и с тех пор глубокие борозды напоминали о её трагедии. Потом она даже собрала накидку из чёрной рогожи, и назвалась кланом Небытия в одном лице. Хранительница мудрости терпеливо относилась к экстравагантному сиориному гореванию, пока однажды та не достала старую одежду, и наконец сумела принять свою ответственность и новую жизнь.