Танец на цыпочках (СИ)

Большие ладони с изящными пальцами перебирали потемневшие волосы хранительницы мудрости, как бы невзначай задевая цветущие рожки. Она свернулась калачиком на руках Катасаха и мирно посапывала, уткнувшись холодным носом ему в живот.

Где бы сейчас он был, не найди его Мев в глухом посмертии? Он ласково коснулся изогнутого рога.

Небо робко розовело сквозь прозрачные беззащитно-голые деревья.

Или ему казалось, или земля начинала посыпаться, разделяя и очищая смешанные в грязное месиво краски.

Люди говорят, самый тёмный час всегда — перед рассветом. Катасах вздохнул.

Если бы мог, он сейчас напился бы с Винбарром где-нибудь на болотах, выпуская скопившееся напряжение, как в старые добрые времена. Наивысочайший сначала слушал бы его горячие речи, молча стуча своей плошкой об его, а после попенял ему за то, что тот подъел местные кривые грибы, и им нечем теперь закусить. И наверняка бы боднул из хулиганства. И он тогда пьяно схватил бы его за рога, и они устроили мальчишескую возню на краю топи. Взрослые люди!..

И каждый был бы благодарен другому за возможность разделить своё непроизносимое, избегающее называния, бремя…

Пригнув рогатую голову, из хижины вышел бывший Винбарром и застыл, очарованный нежностью неба. Белёсые глаза рассеяно скользили по пейзажу, трогательно-хрупкому, беззащитному в своей невинной красоте. Он удивлённо посмотрел на Катасаха. Тот кивнул.

— Там сейчас… — он было неопределённо махнул на хижину, но как заворожённый уставился на тонкую сияющую кромку на горизонте. — Брат мой, можно я пойду? — за всю свою бурную и недолгую жизнь Винбарр никогда и ни у кого не спрашивал. Катасах улыбнулся.

— Иди уже. Остров ждёт тебя.

Мёртвый король оглянулся. Он никогда не знал Катасаха таким сильным. И Мев — такой человечной. И renaigse¹ … мысль завязла и запуталась где-то в паутине отживших чувств.

Винбарр раскинул руки и побежал навстречу восходящему солнцу.

Ребро ладони нежно скользнуло по ледяной щеке Мев. Великолепные губы, такие же фантастически красивые, как и в день их первой встречи, растянулись в мягкую улыбку.

— Утро наступило, minundhanem².

— Её утро всегда с Мев, Катасах, — она поджала пятки, и тонкие руки обхватили его, насколько могли.

Целитель зарылся ей в волосы и поцеловал куда-то между рогов.

— Винбарр ушёл.

— Она знает.

Мев села, и сощурившись, посмотрела на не успевший осыпаться призрачный след мёртвого короля.

— Винбарр сказал, там в хижине…

— Ну пойдём, пойдём, — согласилась хранительница мудрости и неловко сползла с его рук.

Под её небольшой ладонью кривой посох с сухим стуком поблёскивал красивым зелёным камнем в навершии. Маленькие короткие шаги до входа давали ей время подумать, на что же всё-таки она опирается больше — на землю посредством посоха или на Катасаха посредством его руки?

— Ты прав был тогда. Получилось именно так, как ты и говорил: ты — суть почва под моими ногами.

— Разве?

— Угу. Ты не мог этого знать, minundhanem. И никто не мог, — она остановилась, чтобы он оглянулся.

— Я просто очень любил тебя тогда. И очень люблю сейчас, Мев, — тихая задумчивость делала её лицо почти кротким, обманчиво-беспомощным. — Обычная правда любящего сердца, та, что вне времени. Да ты лучше меня всё знаешь, я в этом не разбираюсь.

— Напоминай ей почаще, Призрачный Вождь. А то Мев что-то забывает. Наверное, возраст…

— Надо было назвать тебя Хранительницей Хитрости.

Зелёный камень посоха блеснул и упруго отскочил от целительских ягодиц.

Негромко переговариваясь, они вошли в хижину.

Полумрак и тишина заполняли её доверху.

Мев улыбнулась и замерла.

— Послушай.

— М?

— Тихо, но не пусто, слышишь?

Катасах вслушался. В замкнутом помещении смерть всегда оставляла дыру, пустоту в восприятии, усугубляла одиночество и раздвигала пространство так, что любая присутствующая жизнь воспринималась всего лишь крупицей на краю Вечности.

— Посмотри, — прошептал он.

На шкурах у стены лежали двое. Константин спал, обняв Анну и руками, и ногами.

Хранительница мудрости и целитель переглянулись.

На щеках бывшей on ol menawi³ горел болезненный румянец.

— Пойду поставлю Молоко.

***

Бывший Винбарром бежал, едва касаясь сонной земли, сдерживая порыв разлететься тысячами осколков, наполнить собой остров, утешить его оскудевшие земли новой свежей силой, обнять очнувшееся солнце и наконец подарить его измождённой почве.

Только у самого жерла погасшего вулкана Тир-Фради бывший Винбарром остановился.

Подняв подбородок, он всматривался в поредевшие леса, затянутые мутной дымкой равнины рек, и взгорья, обрывающиеся у самого побережья.

Тысячи раз он осматривал свои угодья, будучи Верховным Королём. Ему были ведомы границы территорий племён и кланов, спорные земли с renaigse, места обитания nadaig⁴, святилища… Но теперь всё это разом потеряло свою ценность, опустошённое, выхолощенное. Пронзительный взгляд взрезал толщу земли, проходился по тугому суглинку, толкающему подземные воды вверх в ручьи; рассекал тайные пещеры с таинственными кристаллами; проваливался в умолкшие тусклые святилища, где тысячу жизней назад воины кланов заключали обеты на крови…