Танец Огня.

— Может, кто остаться хочет? — с надеждой поинтересовался Захар. — Жарко, идти тяжело, и прямо посмотрел на Аллу, посылая во взгляде ободряющий намек. Но та уже трогала Лева за локоток.

— Я останусь! — неожиданно подал голос Ник.

Про него, честно говоря, все забыли.

— Отлично! — обрадовался Захар. — За катером присмотришь? Тут никого нет, но мало ли… Там канистра с родниковой водой под сиденьем. А еще термос с чаем. Бутерброды в пакете. Разберешься, короче, сам.

— Ник, ты что, наверх не полезешь? — изумился Лев. — Это же легендарное место!

— В гробу я твои легенды видал, — отмахнулся повеселевший компьютерщик, — я лучше высплюсь и похаваю.

— Ладно, хватит базарить, — Захар меланхолично сплюнул и первым свернул на тропу, — айда за мной.

***

Блямм! Блямм! Плюю-ух! — весело шлепали по бортам маленькие волны, ласково покачивая лодку. Ник, причмокивая, дожевывал третий бутерброд. Сразу было видно, что делал их человек основательный, не пожалевший ни колбасы, ни масла.

Он отхлебнул горячего чая из крышки термоса и счастливо прилег на нос катера. Железо нагрелось на солнце, снизу приятно грело, вот только ногам было неудобно, свисали. Как всякий компьютерщик, Ник вечно недосыпал, поэтому главной мечтой его жизни был долгий и здоровый сон. Суток трое, не меньше. Он уже присмотрел себе неплохое местечко на скале, где можно вытянуться во весь рост. Сейчас чаек допьет — и баиньки, баиньки…

Мысли в голове проплывали вкусные и основательные, как бутерброды. Хорошо-то как получилось с этим походом. И железо у Аллочки забрал — отличное, кстати! — и по горам прыгать не пришлось…

Ник потянулся, выбрался из лодки. Волны сразу заговорили тише. Только чуть пришептывали между камнями. Затренькала в соснах птичка. Шмель, жужжа, закопошился в клевере. Ник кинул на камень старую куртку, которую тоже нашел под сиденьем, блаженно растянулся, закинул руки за голову…

Шшу-ух, шшу-ух. — шуршали волны где-то на краю сознания.

Ззыыы… взыыы… — настойчиво раздалось над ухом.

Ник недовольно разлепил веки — как раз чтобы увидеть, как здоровенный серый слепень деловито приземляется ему на шею.

— Ах ты! — шлепок по шее пропал даром. Серый легко уклонился и кровожадно закружил над годовой.

Вззззыыы…

По коже забегали мурашки. Вспомнилось вдруг, как мама читала ему в детстве: «Муха, муха, Цокотуха, позолоченное брюхо…» Сейчас это брюхо пыталось напиться его, Коленьки, крови!

Он злобно отмахнулся.

Слепень отстал, но через секунду вернулся с подмогой. Теперь уже два вампира-гопника конкретно жужжали ему в оба уха.

— Пошли прочь, гады! — Ник замахал руками.

Гады продолжали нарезать круги.

Зря, зря мама читала ему, маленькому, «Цокотуху». «Инструкция по разделке мясных туш» в исполнении графа Дракулы и то было бы лучше. Дело в том, что он под покровительством старшего брата умудрился посмотреть ужастик «Муха» в четыре года. И с тех пор жизнь насекомых предстала перед ним в особом свете. Он ежился в кроватке, представляя себе позолоченное волосатое брюхо, шипастые паучьи лапы, ядовитые жвала, липкие нити паутины, треск хитинового панциря, зеленую вонючую кровь… И все это шевелилось, ползало, жужжало… И «Чужой» и «Хищник», которых он посмотрел гораздо позже, показались ему телепузиками против той детской «Цокотухи». Наверно, стоило отложить просмотр первою своего ужастика хотя бы до пяти лет.

Ник затаился.

Крылатая скотина села ему на колено, потирая лапки. Он садистски саданул ее полой куртки:

— Сдохни, зараза!

Второй слепень, потрясенный трагической смертью другана, мгновенно куда-то исчез. Никто больше не жужжал.

— Вот так, — Ник отряхнул колено, — мы вас мочили, мочили и мочить будем. Потому как человек — венец эволюции.

Спать расхотелось.

Он встал. Кругом непрерывно что-то шуршало, шворкалось, шушукалось и шелестело. Качались волны, отбрасывая солнечных зайчиков, качались кроны сосен, качалась высокая прибрежная осока.

Ник поежился. Неприятные мурашки забегали по коже. Мир окружал его со всех сторон, подступал все ближе — живой, шевелящийся… страшный.

То ли дело родное железо! Такое простое! Такое свое! Такое понятное!

Налетел ветер, сосны загудели, и Ник внезапно осознал, что он на берегу — совершенно один. Тут, как на грех, снова раздалось зловещее «вззы!» — второй слепень решил скрасить его одиночество, невзирая на риск.

Некоторое время Ник караулил слепня с курткой в руках, но проклятая тварь все время уворачивалась. Тогда он сам погнался за ним вдоль берега, зорко отслеживая маневры кровососа. Тропа завела его в густой молодой ельник. Тут было сумеречно и сыровато. Попадались кочки с мокрой травой, а потом вовсе начался изумрудный мох, противно чавкающий под ногами. «Вззы» прекратилось, слепень исчез.

Несколько кружек чая неудержимо потянули его в кустики. Ник потоптался на месте, оглядываясь. Гм, а вдруг кто-нибудь застукает его в процессе?

— Никого тут нет, не будь идиотом! — напомнил он себе. — Ты же в лесу!