Танец Опиума (СИ)

Её мутно-зелёные глаза скользили по невысоким зданиям, изысканной архитектуре и по бегающим мимо, как тараканы, людям — равнодушные к ней, как и ко всем остальным. Строптивое ремя как будто бы обтекало Сакуру, как будто бы обходило стороной — шугалось её как бубонную чуму. Харуно не успевала за темпами, заданными маленьким, но по-прежнему суетливым городом. За три года так ничего и не изменилось…

Пока мимо пробегали люди, проезжали машины и пролетали птицы, разрезая крыльями воздух, Харуно стояла на остановке и ловила снежинки…

Удивительно.

В этом маленьком итальянском городке практически никогда не идёт снег, впрочем как и во всей стране в целом. Десять градусов тепла местные жители уже считают жуткими заморозками. Верно, кто-то решил сыграть злую шутку.

Девушка закрыла глаза и вспомнила, что Наруто не любил снег. И зиму тоже не любил. Он вообще по определению не переносил морозов. Боги, Черти, Дьявол или Ангелы — да кто бы там ни был! — верно, слишком озлобленны на Сакуру, раз решились нанести ещё один удар по изгрызенному совестью сердцу. Харуно не могла не помнить, как её брат мечтал перебраться куда-нибудь, где зима оставит его навсегда.

А вот Сакура любила и зиму, и снег, и морозы. Она всегда удивлялась братцу и его нетерпимостью к холоду. Хотя это было немудрено. Родился Наруто летом, летом и оживал. Рос светлым, тёплым и позитивным. У него даже волосы золотистые — никакого сходства с отцом! Отцом…

Харуно сжала кулаки, вдруг вспомнив, что они, получается, никогда не были с Наруто братом и сестрой. Если только формально — по документам, по бумажкам, по привычкам… И ведь только сейчас в розоволосую крашеную голову пришла одна мерзкая, но дельная мысль: а ведь никогда в жизни люди не говорили, что она с Узумаки похожи. Их путали с друзьями, влюблёнными, молодожёнами… да с кем угодно! Но вот родственных уз никто не видел в совершенно непохожих лицах.

А приходили ли в светлую макушку Наруто подобные подозрения? Ставил ли он под сомнения их родственные связи? Спросить бы… да вот только уже поздно.

Харуно быстро отыскала свободное такси и назвала конкретный адрес. Проезжая по улицам, которые Сакура с любопытством разглядывала из окна лимузина, она как будто бы снова проживала эти моменты. Казалось, это было тысячи лет назад — время, когда она ехала в обнимку с Итачи и верила в счастливый конец. Теперь пламя воспоминаний обжигало её — настолько хорошо она всё запомнила. Девушка не позволяла себе плакать, глотая через силу и через «не хочу» горечь утраты.

«Гранд Отель» снова в её мыслях стал отсылкой к работе официантки. Улица, где время убивало полуразрушенную забегаловку, носила то же название, что и гостиница, в которую она прибыла. На ресепшене Сакура очень долго вела переговоры со здешними работниками, настаивая на том, чтобы ей выдали определённый номер на определённое время. Персонал в ответ наставлял рога, упрямился, но в конечном итоге сдался перед упорством Харуно. Последняя и сама не знала, почему так отчаянно боролась за одну из причин её слез.

Сакура была уверена, что, оказавшись в стенах знакомого ей номера, где она дала согласие Итачи стать его девушкой, Харуно станет дурно. Но, как ни странно, было еще хуже. У дурнушки даже в голове не усваивалось — куда уже хуже-то? Есть ли вообще границы этого кошмара наяву? Возможно ли вообще остановить этот огонь, который тщетно пытаться потушить: разгорится ещё сильнее.

Поднимаясь пешком по лестнице на десятый этаж, Сакура походила на ожившего мертвеца. Она отказалась от помощи посторонних людей, отнеся всех без исключения к лицемерным мразям, и теперь тащила сумку на своём же горбу. Нет бы подняться на лифте, как нормальный человек, но помимо слепого упрямства Харуно чувствовала боль. Физическая нагрузка испокон веков помогала людям справиться со своими агониями, вот и девушка решила последовать народной мудрости.

Сакура не без труда преодолела первое препятствие и теперь шла по коридору, растягивая моменты и как будто бы проживая прошлое снова. У неё перед глазами впереди бежала задорная девчушка с горящими от восторга глазами. Она тыкалась носом в каждую дверь, заглядывала под каждую арку, убегала далеко вперёд и прытко возвращалась обратно. Незнакомка подгоняла темноволосого брюнета, который еле-еле плёлся позади.

Харуно остановилась и наблюдала за тем, как воспоминание подскочило к своему тёмно-синему чемодану, приподняла брови в лёгком изумлении. Тогда она заметила фамилию Учихи рядом со своим именем и не придала этому значению. Тогда это наивное создание всерьёз полагало, что сможет вернуться к своей обыденной жизни, разорвав все узы с проклятым порождением мафиози.

Золотисто-белый оттенок придавал этому зданию по-прежнему некое величие, но теперь в дуэте с Её Госпожой Одиночеством. У Харуно от этого зрелища дух не захватывало. Зато голова начинала кружиться. О восторгах и речи быть не могло.