Танец песчинок

Несмотря на срыв в первый же день, с которого я начал отсчёт новой жизни, во второй я начал утро с зарядки.

Специально не насиловал организм по полной программе – двадцать отжиманий, тридцать приседаний и тридцать же рывков на пресс вкупе с десятиминутным бегом на месте. Тем не менее, этого хватило, чтобы почувствовать себя дурно. «Это всё алкоголь, дружок, – подсказал Томаш. – Алкоголь, плохая еда и мало движений. Ты застоялся и порядком забродил, если позволишь мне этот каламбур».

Если говорить об алкоголе, то Томаш был прав – я постоянно ощущал желание выпить. Оно кололо изнутри и вгрызалось в голову огромным буром, будто некто сверлил скважину, надеясь обнаружить там что-нибудь стоящее.

Тем не менее, я налил в стакан воды, а не что-нибудь ещё. Память, раньше работавшая избирательно, сейчас баловала картинами припрятанных бутылок. Я мигом вспомнил, где находятся все тайники и даже подсчитал сколько там чего. Вполне хватило бы, чтобы устроить небольшую попойку на трёх-четырёх человек.

Я попытался сглотнуть слюну, но в горле пересохло. Выпил ещё воды, но облегчения это не принесло.

«Надо идти в управление, – решил я. – Там у меня всё закончилось, и пить нечего. Сидеть здесь – значит искушать себя».

О том, что «Отвратный день» находится ровно через дорогу, я позабыл. Или же заставил себя позабыть, чтобы не сбежать от всех искушений куда-нибудь в пустыню. Там то уж точно нечего найти.

Наскоро приняв холодный душ, я вышел на улицу. Ветер мигом растрепал ещё мокрые волосы и засыпал их песком. Я попытался поправить причёску, но быстро понял, что это бесполезно.

Стоило сделать не больше сотни шагов, как от энтузиазма не осталось и следа. Меня трясло, мутило, шатало, хотелось пить, болели мышцы, не хватало дыхания – в общем, был самый первый день из той череды неприятных недель или даже месяцев, которые мне предстояло пережить в борьбе с привычкой.

И я уже сейчас ощущал, что борьба эта не будет выиграна никогда. Мне предстоит жить в постоянном контроле. И даже в будущем, когда я смогу позволить себе пропустить стаканчик-другой, нужно будет следить, чтобы стакан ненароком не превратился в бутылку, а я – в того человека, от которого пытаюсь избавиться.

Однако отступать мне претило. Хватило того, что я сделал это один раз, отказавшись от притязаний на трон Словакии. И плевать, что шансов изначально было минимум. Равными нулю их сделал именно я.

От этих мыслей выпить захотелось ещё больше.

* * *

В какой-то момент я оказался на перепутье. Прошагал до управления несколько перекрёстков и застыл на очередном, не в силах выбрать, куда направиться. Зачем я вообще шёл в управление? Что я планировал там увидеть? Бобби Ти в кресле дежурного? Шустера с новостями о чёрном песке? Сообщение об очередном преступлении, которым требовалось заняться прямо сейчас?

Последняя мысль вызвала оторопь. Я вдруг вспомнил (ещё один каприз избирательной памяти), что у меня есть и другие дела. Жизнь детектива Грабовски не ограничивается расследованием убийства Дока, как бы мне того не хотелось. Каждый день в Медине убивают, воруют и насилуют… И если каждый из нас займётся своим любимым делом? На кого в таком случае падёт остальная рутина?

На Бобби Ти? Он и без того занимается как раз тем, от чего остальные отказываются. Может быть, найдётся парочка парней, которые возьмут на себя кражи или что-нибудь попроще. Всегда есть ребята, которые опасаются расследований, где тебя могут убить. Я их не виню, у них есть семьи, в отличие от нас с Шустером. Но вот просто так взять и заняться тем, чем хочется? Шеф этого не позволит.

Однако именно шеф, если верить Бобби Ти, настоял, чтобы я занялся убийством Дока. Сначала туда выехал Шустер и, сказать по правде, одного его хватало за глаза.

«Давай посчитаем это карт-бланшем, – прошептал Томаш. – Хотя бы на сегодняшнее утро. Потом ты придёшь в управление и как честный человек поинтересуешься, не найдётся ли ещё работёнки. Такой вариант тебя устраивает?»

Он, разумеется, знал, что меня устроит. Если бы у меня отняли сейчас вторую страсть после выпивки (а расследования добавляли в мою жизнь адреналина), то я бы обязательно сорвался. Томаш умел ставить дилеммы. Он считал, что таким образом помогает мне подготовиться к будущему правлению. Его ошибкой было то, что он каждый раз пояснял, где я промахнулся, забывая рассказать, что было правильным в моём решении.

Я вздохнул свободней и оглянулся, пытаясь понять, где нахожусь.

Если пойти вправо, мимо ломбарда и заведения мадам Клио, можно добраться до особняка Рюманова. Увидеть яркий холодный свет, встретить парочку служителей Перуна возле дверей и провести некоторое время за разговором с самим хозяином дома. Недолгим разговором, скорее всего, если вспомнить, что не далее как вчера барон вызывал меня на дуэль.

– Нет уж, – пробормотал я. – Чтобы барон убил князя на дуэли – это полная чушь. Возможно, Рюманов здесь действительно по делам церкви, да только Всеблагой Император наверняка обрадуется, что линия словацких князей официально прервётся. Может быть, даже орден барону пожалует.