Танец песчинок

Едва я начал думать в этом направлении, как вспомнил несколько моментов, когда Шустер вёл себя, как подобает животному. Бесшумные перемещения, почти звериный нюх на опасность… можно было о многом его спросить, но я точно знал, что не сделаю этого. Особенно сейчас, после этого пробирающего душу взгляда.

Сколько же в нём было ненависти…

– Всё в порядке, – сказал Шустер тем временем. – Можешь повернуться.

Очки, как и прежде, практически лентой опоясывали глаза Крополя. Он смотрел на меня и улыбался, но я знал, что под маской жёлтые глаза выискивают на моём лице признаки страха, отвращения или ещё чего-нибудь, что должно подтвердить мою неприязнь.

Я и сам так смотрел на людей, которые видели меня мертвецки пьяным. Искал повод, чтобы обвинить их в чём-либо, желая при этом почувствовать облегчение. Повод иногда находился, а вот с облегчением всё складывалось не очень.

Сейчас я вернул улыбку, постаравшись сделать это как можно естественней, и кинул Шустеру пакет, который отнял у Бобби Ти. Крополь поймал его на лету, почти не отрывая взгляд от меня.

Я улыбнулся ещё раз. Происходящее всё больше и больше походило на испытание.

– Решил перекусить? – спросил Крополь. – Не помню за тобой любовь к выпечке.

– Мы спасаем Бобби Ти от обжорства. Уничтожим всю его еду, и он вынужден будет похудеть. Здорово придумал, а?

– Да уж.

Шустер слегка расслабился, опустил пакет и вытянул из него пончик с корицей. Пряный аромат разнёсся по кабинету, напомнив мне о том, что произошло совсем недавно в баре Легбы.

– Что-нибудь нашёл? – спросил Крополь.

– Напомни мне содрать с тех, кто ездил к Рабби, зарплату. Они пропустили свидетеля. Пожилая китаянка, которая там убирает, видела нашего голема и утверждает, что создал его именно Рабби.

– Юнь Фанг Су, если ты о ней, владеет этой гостиницей.

– Разве это так важно? – я с изумлением посмотрел на Шустера. – Какая разница, кто она? Главное – она может подтвердить мои слова. Кроме того, у Рабби там целая комната, исписанная каббалистическими символами. Комната, в которой он занимался созданием голема.

– И что это нам даёт? Рабби мёртв, голем мёртв, следов никаких.

– Ошибаешься.

Я отнял пакет – свою законную добычу – у Шустера и запустил внутрь руку. Либо вся удача досталась Крополю, либо Бобби Ти нарочно купил так мало, чтобы его сила воли осознавала, что ловить в пакете, в общем-то, нечего. Нельзя было исключить и то, что толстяк уже что-то успел съесть. Как бы там ни было, но мне досталась лишь булка с маком. Я повертел её в руках, затем откусил, взял со стола Шустера стакан, высыпал стоящие в нём карандаши и двинулся к графину с водой.

– Ты невыносим, Грабовски – фыркнул Крополь. – Может быть, расскажешь, что ты обнаружил?

– Один момент, – пробурчал я, пытаясь прожевать кусок булки, – дай запить, – я сделал большой глоток из стакана и в несколько попыток всё-таки смог пропихнуть комок в желудок. – Меня, знаешь ли, учили не разговаривать с набитым ртом.

Не помню, что именно на меня нашло в тот момент, но весь спектакль был направлен только на одно: на попытку создать у Шустера ощущение, что ничего не случилось. Всё остаётся как прежде и плевать какие у кого глаза.

– К делу, Любо, не томи, – кажется, я перестарался, в голосе Шустера зазвучала подозрительность.

– В общем, Легба рассказала, что вчера утром, когда она разговаривала с бароном, тот, увидев нашего убийцу, пробурчала что-то вроде: «Ах, Рабби, Рабби». Разумеется, это всё она не подтвердит ни в одном суде, но понимаешь, к чему я клоню?

– С таким же успехом она могла просто соврать.

– Не спорю, но у меня есть некоторые подозрения, что она была честна в тот момент.

– Какие же это?

Шустер смотрел так, что я явственно представил, как под зеркальными очками жёлтые глаза ощупывают меня, пытаясь вызнать, что осталось сокрыто. Когда же Крополь вдобавок повёл носом, я спросил себя – а действительно ли у него нюх, как у животного или это лишь моя фантазия? И какие запахи хранит моё тело? Возможно, запах женщины, которую недавно я обнимал…

– Думаю, она боится, что будет следующей, – ответил я, поскольку это походило на правду. Легба действительно боялась. Как бы не бравировала она, но столь быстрая череда смертей тех, кого объединяла тайна, не могла её не насторожить.

– Возможно, – подумав, кивнул Шустер. – Барон при таком раскладе выглядит тем, до кого доберутся в последнюю очередь, если он не сам это затеял, как нас заставляют думать

Какое-то время Шустер сосредоточенно размышлял, вперив взгляд в пол. Я то и дело пытался проникнуть под зеркальные очки и постоянно спрашивал себя: не показалось ли?

Даже если и так, теперь я не мог полностью доверять Шустеру. И не было уверенности, что это доверие когда-нибудь воскреснет.

– Я посмотрю, что с этим можно сделать, – сказал Крополь. – Покопаюсь в делах, попрошу ребят приглядеть за бароном. В конце концов, раз он выставляет слежку за нашим хранилищем, то и нам не помешает заняться тем же.

– Хорошо, – я уловил недвусмысленный намёк, что пора уходить. – Думаю, мы займёмся этим завтра.