Танец по осколкам любви

Снова поворачиваюсь к окну и весь остальной путь стараюсь успокоить бешено-колотящееся сердце.

Машина останавливается у входа в один из незнакомых мне ранее ресторанов, и я с интересом смотрю на светящееся название “Marbella” и необычное куполообразное строение.

– Этот ресторан недавно открыл один мой хороший приятель. Здесь очень уютно. Надеюсь, вы любите испанскую кухню?

– Люблю, – отвечаю, едва сдержав горечь в своем голосе. – С моей стороны было бы кощунством не любить испанскую кухню танцуя фламенко.

– Вы, безусловно, правы, Роза.

Водитель открывает мне дверь, и я выхожу из салона.

– Прошу, – мистер Фостер подставляет мне локоть, и я берусь за него, двигаясь с ним ко входу.

Швейцар открывает нам дверь, и мы оказываемся в просторном помещении с высоким сводчатым потолком. Зал в форме круга. Пол покрыт дорогим камнем с необычным перламутровым отливом, который имеется и на стенах в виде декоративных панелей с теплой подсветкой снизу. С потолка на разной высоте свисают шарообразные люстры из закаленного стекла. Круглые деревянные столики расставлены по помещению в хаотичном порядке. А по центру всего помещения красуется необычная каменная скульптура, освещенная маленькими прожекторами. По периметру расставлены зеленые пальмовидные растения в глиняных горшках.

Почти все столики заняты, но здесь необычно тихо, и посетители разговаривают полушепотом. Нас подводят к свободному столику, находящемуся чуть вдали от остальных, и мистер Фостер галантно отодвигает для меня стул, помогая сесть.

– Благодарю.

– Ваше меню, – девушка кладет на стол две кожаные папки и разливает по бокалам воду. – Я подойду к вам позже, – уходит, оставляя нас одних.

Не упускаю возможности разглядеть других посетителей, обратив внимание, что здесь в основном пары и сразу можно сказать, что люди, приходящие сюда, с приличным достатком. Даже замечаю несколько знаменитостей: актрису Бродвейского театра Оливию Клейтон, которая бывала на моих выступлениях, и ведущего канала “Сибиэс” Шона Уайтта.

– Это место для тех людей, кто очень ценит уединение, – произносит мистер Фостер, отвлекая меня от рассматривания людей.

– Мне как раз этого очень не хватает в последнее время, – поворачиваюсь к нему.

– Именно об этом я и подумал, когда выбирал куда вас отвести. Знаю, что репортеры не дают вам жить спокойно.

– К сожалению, я уже и забыла, каково это – спокойно жить.

– Таковы уж издержки вашей профессии, Роза. Наверняка вы знали, на что шли.

– Знала, мистер Фостер. Но совсем не была готова.

– Рано или поздно вы сможете смириться с этим.

– Не без потери пары нервных клеток.

– Я должен вас предупредить, что далеко не пары. Все зависит от того, насколько далеко вы готовы зайти в уровне вашего успеха.

– Мистер Фостер, я понимаю, что сегодняшняя наша встреча – это своеобразный экзамен для меня. Я могла бы сейчас начать стелиться перед вами и говорить красивые речи о том, на что я готова пойти и готова ли поднять планку, но я не буду. Мне кажется, я достаточно демонстрировала свои способности на сцене, показывая свою готовность не раз. Я живу фламенко. В этом танце весь мой смысл жизни, и я уже не представляю другой судьбы для себя, – закончив свою внезапную тираду, беру стакан с водой, сделав два глубоких глотка.

– Именно такой ответ я и хотел услышать от вас. Я был уверен, что вы не разочаруете меня.

– Значит, я сдала ваш экзамен?

– Это был вовсе не экзамен, Роза. Решение на ваш счет было положительным еще когда я впервые увидел вас на сцене. Я с радостью буду продюсировать вас. И даже не сомневаюсь, что ваш врожденный талант и необыкновенная харизма принесут немалые плоды.

– Спасибо за то, что поверили в меня, мистер Фостер.

– Расскажите мне о своем пути в танцах, Роза? Я хочу знать все.

– Все пошло от моей мамы. Она с раннего детства танцевала, но это были сначала бальные танцы. Ей всегда нравилось что-нибудь более экзотическое. Она интересовалась испанской культурой, углубленно изучала испанский язык. И в какой-то момент начала увлекаться фламенко. Моя бабушка заметила, как сильно мама прониклась этим танцем, и решила отправить ее в Севилью, в Андалузский университет фламенко. Мама была счастлива там учиться. Когда она вернулась она сразу попала в ансамбль и многие годы посвятила себя ему. Даже выйдя замуж и родив мою старшую сестру, мама продолжала выступать в ансамбле, но всегда мечтала открыть свою школу танцев, чтобы продвигать фламенко в США.

– Ваша сестра тоже танцует?

– Как ни странно, но Кори никогда не интересовалась танцами. А мама всегда уважала ее выбор. А когда родилась я, мама сразу поняла, что я пошла в нее. Я была еще совсем маленькой, когда впервые поняла, что хочу стать танцовщицей. По мере того, как я росла, я все больше становилась похожей на маму, и многие говорили, что растет ее маленькая копия, – на лице невольно начинает расплываться улыбка о воспоминаниях о маме.

– Похоже, вы были очень близки со своей матерью?