Танец с призраком

Несмотря на хорошие отношения с матерью, сегодня Альф был рассеян и почти не слушал, что она говорит. Она говорила то, что обычно: они должны помочь Свену, потому что у него нет отца, а его мать живет в другом городе, и всё такое прочее. Это всё было понятно и не интересовало Альфа. Его родители всегда помогали Свену и его матери. Он не задавался вопросом, почему. Хотят – пусть помогают. Не хватало еще забивать себе этим мозги. Вот уже много дней его ничего не интересовало, даже то, что у него почти не осталось денег. Он всё еще работал в магазине отца, но собирался уволиться. Он четыре раза прогулял работу, а в остальное время делал то, что ему поручали, спустя рукава.

Мать подошла к Альфу и ласково спросила:

– В кого ты такой уродился?

– Не знаю, надеюсь, что в отца, – рассеянно ответил Альф, думая о своем. – Если, конечно, у тебя не было в то время других парней.

Мать вздрогнула, словно он её ударил.

– Кто тебе передал эти сплетни?!

– Какие сплетни, мам?

Альф ничего не понял, только увидел, что обидел мать своими словами. Он извинился, объяснив, что задумался о своем байке или чем-то подобном.

В тот вечер она ему ничего не сказала.

Глава 12. Контракт

В середине июня Эве позвонили из Бельгии. Человек по имени Колин, англичанин, продюсер, сказал, что посмотрел её клип с шведской группой и хочет предложить работу. Контакты Эвы ему дал Ульф. Послезавтра он будет проездом в Варшаве и приглашает её на переговоры.

Они встретились в кафе в старом городе. Идя туда, Эва нервничала, но успокаивала себя тем, что раз этот Колин вышел на неё через Ульфа и его друзей, ему требуется нечто вроде того, что она делала в том клипе – танец с импровизацией.

Англичанин оказался мужчиной средних лет, сухопарым, роста выше среднего. Эва пока не слишком хорошо разбиралась в мужчинах, тем более в продюсерах, и старалась составить максимально полное представление, что он за человек. Выглядел Колин солидно. От него слегка пахло очень дорогим мужским парфюмом. Одет строго, но со вкусом. Вряд ли ловелас (хотя всё может быть, поди пойми сразу); но даже если и так, то Эва надеялась, что речь пойдет не о тех вещах, что нередко предлагаются танцовщицам, в особенности начинающим.

Поговорив с Эвой о её учебе и планах на будущее (планы её заключались в том, чтобы доучиться в варшавской академии изящных искусств, а дальше искать работу), Колин рассказал немного о себе. У него за плечами несколько успешных телесериалов. Он назвал один, который шел по шведскому телевидению весной. Эва не была любительницей «мыльных опер» и этот сериал не смотрела, но ей было знакомо название.

Колин приступил к делу:

– Я задумал один проект, который, если мы договоримся, займет тебя работой на три или четыре года. Это телесериал. Ты будешь играть главную роль. Героиня – танцовщица. Другие подробности я пока тебе не могу сообщить, но ты их узнаешь, как только мы с тобой подпишем контракт. Есть важное обстоятельство: тебе придется переехать в Бельгию или Люксембург, где у тебя будет жилье, и ты в течение полутора лет будешь заниматься джаз-балетом у моей старой знакомой и партнера по сериалу. Она занимается постановкой хореографии. Ты также будешь заниматься актерским мастерством и совершенствовать владение иностранными языками. Я беру на себя оплату всех расходов, медстраховку и прочее.

– А почему я? – спросила Эва. – Почему вы выбрали меня?

– Видишь ли, сценарий пишется про женщину, которую я знал лично.

– Она полячка?

– Нет. Но ты похожа на неё, и не только внешне. У тебя такой же подход к танцу. Только тебе нужно очень многому научиться. Она была звездой в свое время. Сейчас её все забыли, а я хочу, чтобы вспомнили.

– Понятно, – пробормотала Эва, жалея, что иногда пропускала лекции по истории современного танца: в противном случае, возможно, ей удалось бы догадаться, о какой танцовщице идет речь.

– Есть еще одно принципиальное требование, – продолжал Колин. – Если ты подпишешь контракт, то не будешь иметь права ни выйти из проекта до конца его реализации, ни рассказывать кому бы то ни было о любой стадии производства – никому, за исключением тех, кто, как и ты, участвует в сериале. Ни родители, ни друзья, ни твой молодой человек не должны знать никаких подробностей. Ты им можешь только сказать, что у тебя серьезная работа в крупном проекте. Я готов встретиться с твоими родителями и ответить на вопросы, которые могут у них возникнуть. Но сюжет, место съемки и прочее должны оставаться тайной до дня премьеры.

Когда Колин назвал сумму, которую собирался платить Эве в течение первых шести или восьми месяцев, то есть во время подготовительного периода, до начала съемок, она сперва не поверила своим ушам. Сумма была кругленькая. От такого предложения было бы безумием отказаться, но на всякий случай Эва спросила, есть ли у неё время подумать.

– Подумай, – согласился Колин. – Но знай: если ты согласишься, то станешь звездой, я тебе это гарантирую. Это, впрочем, будет стоить известных жертв. Иначе не бывает.

– Каких жертв?