Танец с призраком

– Послушай, я люблю её. Я схожу с ума черт знает сколько времени. Я вел себя как баран, обидел её и хочу попросить прощения. Как я это сделаю, если у меня нет ни номера её, ни адреса? Я хочу ей сказать, что мне жизни без неё нет! Можешь ты понять? Мне нужно с ней поговорить!

Ульф тяжело вздохнул.

– Альф, прости. Это невозможно. Я дал слово. Поверь, я хотел бы тебе помочь, но она меня очень просила…

– Откуда ты знаешь, вдруг она теперь жалеет о том, что запретила давать мне её номер? – перебил Альф.

– Если так, то она мне сама об этом скажет.

И тут Альфа осенило:

– Ты можешь набрать ей и сказать, что я хочу услышать её голос? Просто голос услышать – это хотя бы можно?!

Ульф обдумал его идею.

– Ладно. Завтра попробую.

– Да почему завтра-то?!

– Потому что записная книжка дома, а мне еще один сет нужно играть. Так что до завтра, друг мой. До завтра.

* * *

Альф летел домой как на крыльях. Завтра всё получится. Он услышит голос Эвы и поговорит с ней. Он скажет, что приедет к ней и будет умолять на коленях, чтобы она его простила. Она должна его простить. Она тогда сказала сгоряча. Не может быть, чтобы она всё еще его ненавидела.

На следующий день он рванул к Ульфу в Лидингё. Было всего только полдень, и подруга Ульфа, Лена, встретила его удивленным взглядом. Она собиралась в магазин, а Ульф только продирал глаза.

Альф мерил комнату большими шагами, ходил взад и вперед, не мог дождаться, когда же наконец его приятель соизволит приступить к делу.

– Черт, не пойму, где у меня её номер телефона. На «E» только номер общаги, – сказал Ульф, два раза пролистав записную книжку. Увидев, каким взглядом его одарил Альф, он поспешно добавил: – Да успокойся ты! Найду я, найду. Если нет, то позвоню Руне. У него должно быть записано.

Наконец номер нашелся: оказывается, Ульф занес его в книжку на букву «T», по фамилии Эвы, и напрочь забыл об этом.

– Прикольная фамилия, – сказал он, садясь к телефону.

– Что прикольного?

– Фамилия у неё как у того русского режиссера, который помер в Париже.

– Какого режиссера?

– Ну, который как наш Бергман.

Альф только выразительно посмотрел на диск телефона. Ему сейчас было не до киноискусства. Фильмов русского режиссера он не смотрел (равно как и картин Бергмана, за исключением «Земляничной поляны»; но она ему не понравилась).

Он сел напротив Ульфа, готовый выхватить трубку из его руки, если разговор пойдет в его пользу. Точнее, выхватить в любом случае: он должен услышать голос Эвы, иначе ему конец.

Ульф набрал код Польши, код Варшавы, затем, локтем закрывая от Альфа телефонный диск, еще несколько цифр.

– После, – сказал он, заметив вопросительный взгляд Альфа. – Пусть сперва скажет, что согласна.

Альф отвернулся и закурил.

Ульф ждал, пока на том конце провода снимут трубку. Судя по тому, что он начал говорить по-английски, медленно, стараясь, чтобы было разборчиво, на звонок ответила не Эва, а её мать или отец. Альф слушал и ждал. Ему казалось, что время остановилось. Но он всё еще надеялся.

Ульф положил трубку на рычаг и сказал:

– Она уже уехала, приятель. Уехала по работе. До рождества дома не появится. Увы.

Альф был потрясен. Слезы брызнули у него из глаз, просто рекой потекли – вот уж чего с ним не случалось много лет. Он, не сказав ни слова, выскочил из квартиры Ульфа на улицу, а там стоял и не понимал, что теперь делать. Ему казалось, что он сейчас рехнется – просто вот на этом самом месте разум покинет его, и он превратится в берсерка и пойдет всё громить на своем пути. После бессонной ночи, которую он провел в надежде на разговор с Эвой, его психика трещала по швам.

Всё кончилось, на этот раз навсегда. Эва уехала куда-то другую страну, и найти её там невозможно. Он потерял её. У неё теперь другая жизнь. Совсем, совсем другая, и ему в ней нет места.

* * *

Они пили с Ульфом в закрывшемся уже клубе, поздно ночью, и Альф рассказал ему историю своей любви к Эве. Разумеется, он не стал описывать подробности сцены в прихожей. Просто сказал, что пытался остановить Эву, не дать ей уйти, и этим только испортил всё окончательно – обидел её, напугал, и она убежала.

– Забудь её, – сказал Ульф. – Это самый сволочной совет в такой ситуации, зато самый правильный.

– Я хочу сдохнуть, – ответил Альф. – Больше нет смысла жить.

Они уже были очень пьяны.

– Сдохнуть? Не, это не советую, – сказал Ульф наливая себе еще рому. – Найди себе какое-нибудь рисковое дело, чтоб отвлечь мозги. Дай выход адреналину.

– Вот возьму тачку и врежусь в столб. Будет фонтан адреналина.

– Эй, приятель, не мели языком почем зря про такие вещи! – возмутился Ульф. – Послушай меня, я дело говорю! На киностудии нужны каскадеры. Я могу тебе подкинуть номерок человека, к кому обратиться. Будешь прыгать со скалы или, наоборот, лазить по ней, как паук. На байке своем гонять, трюки разные, всё такое. В кино тебя покажут – правда, со спины, – он хихикнул и продолжал: – Только сперва придется пройти у них обучение.