Танец семи вуалей

– Почему же она уволилась с такого выгодного места? – Ей босс попался вредный. Изгалялся, как только мог. То Настя одета не так, то прическа не годится, то говорит неправильно. Придира страшный! Настя плакала от него, но терпела. Жалко было терять работу. А потом он сам ее выгнал.

– За что?

Девушка пожала худыми плечиками.

– Из вредности. Паршивый человек оказался. Но Настька везучая! Не успела моргнуть, как ей место в Италии подвернулось. Та же знакомая, что нас сюда вызвала, решила за границу махнуть на заработки. Позвонила оттуда, мол, требуется сиделка к больному старику. А Настя все же медик… Теперь я одна осталась, едва концы с концами свожу. Жду, может, и мне местечко найдется в Италии.

– Настя не говорила, Оленин не пытался за ней приударить?

– Не-а…

– А как она сама к нему относилась?

– Вы из полиции? – насторожилась девушка.

– Я веду частное расследование, – сказал Лавров. – Одна из ассистенток доктора пропала без вести, другую убили. Я пытаюсь выяснить, кто причастен к этим случаям.

– Настя жива, слава богу… она мне звонила на прошлой неделе. Мы с детства дружим. Росли вместе. Я по ней ужасно соскучилась…

Мимо них сновали официантки, разносили заказы. Почти все столики в зале были заняты.

– Вы извините, мне идти надо, – смутилась подруга Насти. – Надолго отлучаться нельзя. Повариха одна не управляется.

– Значит, между Олениным и Настей ничего не было?

– Пожалуй, он ей нравился, – поглядывая на дверь в кухню, сказала девушка. – Это понятно. Видный мужчина и при деньгах. К тому же врач. Настя просто помешана на медицине…

– Вы его видели?

– Оленина? Нет. Настя делилась… Она пыталась заигрывать с ним, но ничего не вышло.

– Почему?

– Может, он это… гей… – предположила девушка.

– Бывает и такое.

– Ой, я побегу! – встрепенулась она. – А то мне попадет…

Из пиццерии Лавров поехал к офису Оленина. Припарковался чуть в стороне и позвонил Симе по сотовому.

– Доктор у себя?

Она обрадовалась, услышав его голос:

– У него сеанс. Но потом будет «окно». Пациентка, которая должна прийти следующей, болеет. У нее воспаление легких.

Сима старалась говорить тихо, прикрывая рот ладошкой. Хоть Оленин и позаботился о звукоизоляции, осторожность не помешает. Не хватало, чтобы доктор уличил ее в наушничестве. Впрочем, она не сплетничает, а выполняет свой долг.

– Мне кажется, я видела Айгюль… – понизив голос, сообщила девушка. – Сегодня… когда выходила перекусить.

– Где вы ее видели?

– На улице… она стояла на остановке, как будто ждала кого-то.

– Вы не ошиблись?

– Вряд ли. Я узнала ее по красному пальто и пестрому платку на голове… это даже не платок, а огромная шаль. И фигура похожа.

– А лицо?

– Она не поворачивалась в мою сторону.

– Спасибо, Сима.

– Юрий Павлович, вероятно, опять уйдет, – поколебавшись, говорить или не говорить, добавила ассистентка. – Как только образовывается «окно», он отправляется на улицу. Раньше он редко выходил во время перерывов – отдыхал у себя в кабинете. Теперь он сам не свой, мечется, нервничает, ходит куда-то.

– Вы не знаете куда?

– Понятия не имею. Я боюсь за него. Айгюль неспроста объявилась…

– Думаете, она подкарауливает доктора?

– Что же еще ей здесь делать?

– Может, она живет поблизости…

Сима не разделила его скепсиса. В ее голосе звучал неподдельный страх.

«Уж если за кого и стоит переживать, так это за Айгюль», – чуть не ляпнул Лавров.

– Вы обещали помочь, – напомнила девушка.

– Я и не отказываюсь…

– Тогда присмотрите за доктором. Как бы с ним чего не случилось.

Ее просьба совпадала с намерением начальника охраны проследить за Олениным.

– Я попробую…

Лавров занял удобную наблюдательную позицию и достал коробку с бутербродами и термос. Колбин одолевал его звонками, пришлось поставить сотовый на беззвучный режим. Ох, и бесится же, наверное, глава компании, призывая на непокорного сотрудника громы небесные!..

На еду времени не хватало, приходилось перекусывать где удастся и чем бог пошлет. Лавров жевал, не спуская глаз с дверей, откуда мог выйти Оленин. Утолив голод, он почувствовал, как слипаются веки. Только бы не уснуть…

На город опускались прохладные сумерки.

Борясь с дремотой, Лавров старался обращать внимание на окружающие мелочи – и заметил много нового, привнесенного в уличный пейзаж весной. Снег растаял даже там, куда падала тень, черные деревья окутала зеленая дымка, лужи подсохли. Под арками проходных дворов лежал сиреневый сумрак.

Лавров вспомнил о книгах на полке пропавшей Ларисы Серковой. Наверное, она любила бродить по таким улочкам и переулкам, как эти. Выходила с работы и отправлялась гулять вдоль выкрашенных в бледные тона домов с белой лепниной над окнами, сворачивать в тихие переулки, вдыхать запахи большого города, полного романтических историй и тайн…

Он чуть не прозевал Оленина – тот выскочил из дверей, на ходу поправляя куртку. Респектабельный господин, который растерял свой лоск, попытался застегнуть замок, не получилось, оставил полы распахнутыми и устремился вперед, влившись в редкий поток прохожих.

Лаврову почудилось, или среди идущих по улице людей в самом деле мелькнуло красное пальто?