Танец страсти

Наспех позавтракав бананами и выжав в чашку половину грейпфрута, Малин некоторое время ходила по квартире, выбирая, с чего начать. Сперва нужно было разобрать вещи. Она поставила посреди комнаты корзину для грязного белья, и в нее со всех сторон полетели носки, колготки, белье. Короткая пестрая юбка тоже требовала стирки, и серые вельветовые брюки, и штук пять разноцветных маечек… В шкаф отправились только три свитера: белый, из мягкой козьей шерсти, вискозный синий и сетчатый серый, из грубого льна.

Последний Малин любила больше всего. Она прижала шероховатую ткань к щеке, потом взяла свитер за плечи и встряхнула его. Неделю назад она надевала его, когда ходила с Кристин в ресторан в Старом Городе. Тогда Малин позвонила Кристин, потому что больше не могла выносить этой давящей тишины своей квартиры, и они решили выбраться вечером в какое-нибудь приличное заведение. По этому поводу Малин нарядилась, надушилась своими любимыми So Pretty, аромат которых до сих пор чувствовался в складках свитера, и долго возилась с макияжем. Получилось неплохо. В тот вечер из бесчисленных зеркал ресторана на Малин глядела изысканная молодая дама. Правда, она казалась себе слишком уж томной, но то лицо, что она видела в зеркалах, несомненно принадлежало настоящей Женщине…

Обычно Малин было почти все равно, с кем общаться — мужчин и женщин она оценивала в первую очередь по тому, были ли они интересными собеседниками, а еще по тому, как они сами относились к ней. Но здесь, в ресторане, она поминутно ловила на себе явно заинтересованные мужские взгляды. Странно, но лишь тогда Малин пришло в голову, что мир, пожалуй, не рухнет оттого, что ее отношения с Бьорном складываются не так, как ей хочется.

Разобравшись с одеждой, Малин приступила к посуде. У нее была допотопная посудомоечная машина, купленная родителями лет десять назад. Когда ее включали, она чудовищно гудела, а из щелей между передней стенкой и дверцей временами вырывались клубы пара, поэтому Малин прибегала к услугам этого агрегата только в случае крайней необходимости, но сейчас, похоже, настал как раз такой момент. Блестящая кухонная раковина была полна посуды, а в доме не оставалось уже ни одной чистой чашки.

Пока посудомойка, урча и содрогаясь, обрабатывала содержимое, Малин стала начищать до блеска дверцы кухонных шкафов. Она боялась уходить далеко от работающей машины, опасаясь, что та может выкинуть какой-нибудь не предусмотренный инструкцией фокус.

В самом деле, размышляла Малин, ее отношения с Бьорном напоминают болезнь. Стоило ей только почувствовать себя независимой и начать думать о том, что в мире есть и другие мужчины, как вновь появлялся ее неверный возлюбленный и выгружал на нее все накопившиеся у него планы и сомнения. Он словно давал ей немного собраться с силами, чтобы потом использовать их по своему усмотрению и снова на какое-то время исчезнуть. Конечно, они виделись каждый день в театре, но Бьорн обладал особым искусством смотреть на человека, разговаривать с ним, но при этом как бы и вовсе не замечать его. Это могло свести с ума — официально-любезный тон на следующее утро после проведенной вместе ночи. Обычно такое поведение знаменовало конец очередного любовного приступа Бьорна. Но к этому моменту Малин обычно оказывалась настолько вымотанной, что у нее просто не оставалось сил, чтобы высказать ему свой гнев и обиду. Он исчезал не раньше, чем опустошал ее полностью, забирая ее фантазии, мысли, переживания… Такие болезни требуют радикальных мер: ей необходимо вытеснить Бьорна из закоулков собственного сознания, где он, вместе со всеми своими проблемами, сейчас чувствовал себя более чем вольготно.

Исторгнув напоследок несколько скрежещущих звуков и выпустив облачко пара, посудомоечная машина успешно закончила работу. Настала очередь пылесоса. Он был маленьким и серым и напоминал Малин какое-то смешное животное, вроде муравьеда. Даже звук у него был похож на смесь писка и сопения. Убирая, она никогда не включала музыку — специально, чтобы послушать пылесос. Малин казалось, что он рассказывает ей какую-то историю, а заодно разговаривает со всеми вещами в доме. Он ворчал на диван за то, что тот глотает слишком много пыли, любезно ворковал с книжными полками, шептался с ковром. Во время уборки Малин часто хотелось придумать для своего серого зверька специальные номера, и было жаль, что она — единственный зритель этого трогательного шоу.

Выключив пылесос, Малин присела на диван, закрыв глаза, и в наступившей тишине представила себе, что смотрит с высокого гранитного утеса на бескрайний темный лес, а вокруг нет ни одного строения, ни одного человека. Тень от облаков сменяется солнечными пятнами, она видит, как по верхушкам деревьев пробегает ветер… Почему самые красивые вещи на этой земле всегда могут обойтись без нас?