Танго sforzando

— Я-ясно, — отозвался он. На губах вертелся ещё один вопрос. Но он так и не решился его задать. Так и смотрел на притихшую девушку: тёмные волосы собраны в высокий гладкий хвост, длинная шея, губы, будто созданные для поцелуев, бледный румянец на щеках. Ресницы чуть подрагивают, пряча от него нежный взгляд изумрудно-синих глаз. Сердце сжалось до размера атома, в горле запершило. Он плеснул себе воды, выпил залпом, прохрипел: — Что хочу сказать — я тебя поздравляю. Это феноменально. Куда устроилась-то хоть?

— В гимназию, здесь рядом. Право и обществознание.

Он прищурился:

— И как ты туда попала, конец года же, все ставки заняты.

Стеша усмехнулась:

— Ираида Семеновна познакомила с директрисой. У них там ЧП, педагог в больнице. Срочно нужен был новый.

Его усмехнулся:

— Ну, Ираида Семёновна — это настоящий мафиози, с её-то связями странно что она не устроила тебя министром юстиции.

— Видимо, это место еще занято, — Стеша попробовала перевести разговор в более нейтральное русло, разговоры о себе вызывали чувство тревожной тошноты.

— А где Митя? Вы же вроде вместе должны были прийти.

Егор вернулся к салату, закинул в рот огуречный кружок:

— Он у товарища по курсу. Там проблемы какие-то. Приедет, расскажет, сказал. Так что ужинаем без него.

* * *

После ужина, Стеша начала собирать со стола. Егор не позволил, сам принялся мыть посуду.

— У тебя и так производственная травма. Представь, что новый работодатель подумает, увидев твою забинтованную руку.

Он демонстративно отвернулся от неё, ловко орудуя тарелками. Тихо бубнил телевизор.

— Мы, когда в автономке находимся, ей-богу, любой работе рады. Первый раз когда пошел в моря, ошалел. Двадцать дней без всплытия. Одни и те же лица. На поверхность всплыли, воздухом соленым надышаться не могли. Вкусный, зараза. Хоть ложкой ешь, — Егор улыбался. — Связисты передадут сводку новостей, мы, значит, с мужиками разыгрываем, кто стенгазету оформляет. Наш Каперанг…

— Каперанг? Это кто? — Сеша увлечено слушала, понимая где-то глубоко в душе, что Егор никогда не будет счастлив на берегу. Как птица, которая расправила крылья, никогда не будет счастлива в клетке. Как летчик, единожды побывавших в воздухе, никогда не будет счастлив на земле. Сердце сжалось в груди.

— Это капитан первого ранга, командир наш, — пояснил Егор. — Просто слова «один» и «первый» не говорят у нас, чтобы не было искажения при передаче информации по связи. Поэтому «раз» вместо «один», «два» — вместо «второй» и так далее. Вот он всем задание раздаст. Кто-то заметки пишет, в стихах или так, кто-то картинки рисует, шаржи.

Стеша упаковала хлеб в пакет, положила на полку в холодильник.

— Рисует? А компьютер, принтер у вас, что отсутствует? — не поняла она.

Егор хохотнул:

— Говорю ж, любой работе рады. А тут весь вечер все заняты. Главное же что? Чтобы руки делом заняты, а мозги о чем подумать найдут.

Стеша усмехнулась, представив Егора в роли художника. Судя по вчерашнему цветочку под запиской, художник он от слова «худо». Подцеила здоровой рукой кружки, поставила рядом с раковиной, поднырнув под его локоть. Девушка уловила терпкий древесный аромат от его плеч, с ненавязчивыми морскими нотами. Замерла, упустив момент, когда он развернулся, оказавшись в нескольких сантиметрах от нее.

Мокрые ладони оказались на талии, скользнули по узким бедрам, чуть привлекли к себе. Глаза совсем близко. Удивленно-зачарованные, манящие. Неровное дыхание. Стеша распахнула глаза, доверчиво замерла, забинтованная рука невесомо легла на его плечо.

Чуть склонился к ней, губы приоткрылись для поцелуя. Стеша застыла в ожидании, спрятала волнение под ресницами.

Нежные губы легко коснулись уголка рта, мягкая бородка чуть щекотала щеку. Стеша запустила пальцы ему в волосы, привлекая к себе жарко, в одно мгновение забываясь.

— Егор, Стеша… Егор! Откройте! — стук в дверь, звонок, словно из другого мира. — Помогите!!!

У Егора потемнел взгляд, руки окаменели. На переносице пролегла глубокая морщина:

— Это нам? — голос не слушался.

Стеша не хотела его отпускать: руки так и остались на его плечах, щека прижалась к его губам. Тяжело выдохнула.

В дверь нещадно барабанили.

— Ираида Семеновна? Нет? — не выпуская ее ладонь, он рванул к входной двери, распахивая.

На пороге, с помятой прической, с перекошенным от страха лицом стояла пожилая соседка. Губы побелели, в глазах — слезы:

— Ограбили. Ребятки, меня ограбили, — прошептала безжизненно и рухнула в обморок.

Егор едва успел подхватить ее.

Глава 15. Полиция