Танья-богатырь. Мансийские сказы.

Не успела Анна опомниться, как рыба набросила ей на голову свою разукрашенную корону, и Анна сразу же превратилась в полосатую большую щуку, а говорящая рыба исчезла.

С короной на голове жадная Анна-щука отправилась осматривать озеро. Вся мелкая рыбешка поднялась ей навстречу. Не удержалась Анна-щука, схватила первую же попавшуюся рыбину, проглотила и дальше поплыла.

Худая слава наперед летит, и чем дальше плыла Анна-щука, тем меньше попадалось на пути ее рыбы — все попрятались кто куда.

Рассердившись, Анна стала хватать первого встречного: и большую рыбину, и малую, и карася, и пескаря, и даже лягушек.

„Какая жадная и прожорливая щука!“ — удивлялись рыбы, а больше всех возмущался маленький карась.

Не стало покоя в озере. Собирались рыбы косяками, и каждая жаловалась на свою судьбу. У кого щука малыша съела, у кого мать, у кого отца.

Что делать? Как избавиться от жадной Анны? Как вернуть спокойствие озеру?

Тут маленький карась сообщил всем рыбам новость. Он слышал разговор старой рыбы с жадной Анной и сказал, что, если они найдут в озере медный кружок который бросит шаман, щука уйдет из озера.

Каждую весну, когда появляются проталины, приходят манси к озерам и одаривают их, одаривают реки, одаривают леса и поляны: за рыбу в воде, за зверя в лесу, за ягоды и мхи. И вот все рыбы в озере по весне стали караулить дары, чтобы побыстрее найти заветный кружок, но как назло его не было.

А озеро беднеть стало. Почти всю рыбу жадная щука переела. Смотрит она, как мужики пустые мережи вытаскивают, и радуется.

Остались только одни караси, которые в илистое дно прятаться могут. Тут и щуке скучновато стало. Вспомнила она тогда про медный кружок и решила созвать всех рыб. Да кого созовешь? Карасей одних? Они ее не очень-то и боятся: спрятавшись в иле, посиживают, червячков поедают, на щуку внимания не обращают, на глаза ей не попадаются.

Шло время. Стала щука мхом обрастать, неповоротлива стала: видно, старость приходит, а медный кружок никто не несет. Все-таки уговорила щука карасей приплыть к ней.

— Если принесете мне медный кружок, который бросит в озеро шаман, обещаю никого не трогать, — объявила.

Призадумались караси, а маленький выскочил вперед, запищал отчаянно:

— Зачем ей теперь пятак отдавать? Пусть век живет в бедном озере. Сама его таким сделала, — и скорее шмыг за большой щучий хвост, чтобы не оказаться в зубастой пасти…

„Кто разгневал озеро? Куда делась вся рыба?“ — удивлялись люди.

Пришли они к шаману просить, чтобы он сам одарил озеро. Может быть, рыбы больше станет. Плохо людям без рыбы. Голодно. И опять весной людские дары приняло озеро.

Выбрался из ила маленький карась, смотрит: что-то круглое, быстро переворачиваясь, летит ко дну. Карась широко раскрыл рот и проглотил блестящий кружочек.

Это и был медный пятак, который так долго ждала жадная Анна-щука.

Нашелся кто-то в озере и сказал щуке о проделке карася.

Щука так рассердилась, что крупные чешуйки посыпались с ее большого полосатого тела.

— Найти его! Найти его! — кричала она.

А маленький карась зарылся глубоко в ил и лежит, не дышит.

Долго искали хитреца, да так и не нашли.

Сказывают, что маленький карась и теперь в этом озере живет.

Еще, сказывают, видят иногда в озере щуку огромную, поросшую мхом да илом, только при виде ее уплывают рыбацкие лодки подальше. Так, видно, и осталась в озере злая Анна-щука. А озеро с тех пор Круглым или Пяташным называют.

Кто знает, верно ли это все, только так люди говорят. Зря говорить не станут.

ДОБРЫЙ БАХТИАР

Когда-то прогнал шаман одного мальчика, Бахтиаром его звали, навсегда из здешних мест. Невзлюбил шаман Бахтиара за то, что тот не боялся его. Шла молва, что Бахтиар мог один с двумя медведями в единоборство вступить и победить их, дерево любое без труда с корнем вырвать. А велик ли еще был! Боялся его шаман, вот и прогнал, велел идти куда глаза глядят.

Ушел Бахтиар, и видели его с тех пор в этих местах только один раз. И всегда, когда заходят разговоры у молодых охотников про Бахтиара, старики только руками машут: дескать, замолчите, раз ничего не знаете. Вот эти-то горы, что упираются теперь вершинами в небо, наш Бахтиар поставил. Он тогда помирил двух шаманов, которые долгое время спорили и воевали друг с другом.

А спор у шаманов вышел из-за пустяка…

Бывало, только выпадет снег, наденет охотник свои лыжи, возьмет с собой собаку да и уйдет на целую зиму в тайгу.

Сколько им исхожено, сколько изброжено — кто знает, кто сосчитает?

А в тайге и законы свои, и правила. Ходят охотники по лесу, промышляют зверя. Где застанет ночь, там и ночуют. Сначала-то все в снегу спали, как птицы, потом нодью ладить стали, это когда огонь появился, а позднее юрты ставить начали. Как зайдешь в юрту, а там все приготовлено: и валежник сухой около чувала, и мясо лежит, и стрелы оставлены. Ночуешь, и сам оставляй другому так же, чтобы было чем обогреться. А чтобы кому чужую ловушку обобрать или там капкан, так это большим позором считалось.

С давних пор пошли такие порядки в тайге да и до сих пор сохранились.