Танья-богатырь. Мансийские сказы.

Привычно кочевать Екору с места на место. Сколько им исхожено, сколько провел он зим и лет в тайге — не знает! Не знает Екор, и где родился. Знает, что на Урале, а где? Урал большой!

Собирались иногда кочевые люди то праздник медведя справить, то просто повидать друг друга. А вот чтобы всегда жить вместе — нет. Думали об этом, но боялись. Плохо будет. Зверь далеко уйдет“, — говорил шаман. Шаману-то, конечно, хорошо, когда люди далеко друг от друга живут. Поодиночке-то их лучше обманывать: меньше худой славы о нем будет, бояться его будут, даров больше приносить будут.

Так и жил каждый кто где. Зимой по тайге купцы проезжали вместе с шаманом. Скупали у охотников пушнину, обменивали, обманывали. Так же, как и все, жил Екор…

Будто на крыльях прилетела в родные края весна. Утрами вековые деревья стояли молчаливые, настороженные, окутанные густой дымкой тумана.

— Ай-яй, как хорошо! — улыбался Екор. Он вышел из юрты встретить свою дочь с охоты. Зачем Окра долго не идет? “ — думал Екор.

А Окра, опустив низко голову, вышла совсем не с той стороны, с которой ждал ее отец. В руках ее был только лук. Екор спросил, зачем печальна Окра, зачем ходит она на большой глухариный ток? Окра молчала.

— Поздно уже ходить на ток, — не унимался Екор, — глухарь лиственницы попробовал — голос потерял. Больше глухарь токовать не будет.

Обычно глухари вылетают на лиственницу поклевать молодые побеги, а как лиственница позеленеет, распустится, глухари перестают токовать.

— Один глухарь токовал. Дурной глухарь, — чуть слышно сказала Окра.

— Зачем дурной? — удивился Екор.

— Дурной! Крыльями машет. Кричит, кричит. На дерево не садится. Летит высоко-высоко в небо. Потом на землю опускается. Красивый глухарь: крылья большие, голос громкий, глаза ясные, гордый!

— Зачем глухарь высоко летал? — удивленно качая головой, сказал Екор. — Глухарь всегда низко летает.

Но Окра ничего больше не сказала отцу. Она не рассказала, как надсадно кричал ей вслед глухарь. Ведь Окра знает, что громко кричать глухари не умеют. А этот может. Какой дурной глухарь! И думать больше не хотела о нем, но не тут-то было!

Окра каждый день стала видеть странного глухаря: то он на сосне сидит, то по болотине ходит, прошлогоднюю ягоду собирает. Ладно, — думает Окра, — попадешься мне!“

Так прошла весна. Уж и черемуха расцвела, и река с шумом унесла последний лед, и уток налетело полно. Много дел у Екора. Но куда бы ни пошла Окра, везде этот глухарь. Так низко пролетит что крылом заденет.

Однажды Окра спала в юрте, и вдруг кто-то сильно застучал в стену. Вышла Окра — темно, а в воздухе шум стоит от глухариного взлета. Слышно, что не один глухарь летает, а много. Только зайдет Окра в юрту, снова стук, хлопанье крыльями.

Утром взяла Окра лук и пошла на ток. А там вместо прошлогодней жухлой травы — сплошной зеленый ковер. Как вымытые, листья брусники блестят на солнце. Окра идет тихо. От утренней росы вымокли мягкие черки{21}. Слышит Окра, летит глухарь. Крыльями тяжело машет. Сел на ветку, обхватил ее крепко своими когтями. „Убью его! — думает Окра. — Дурной глухарь“. А глухарь, как бы подтверждая ее мысли, заорал громовым голосом. И сразу же со всех сторон налетели другие глухари. Закоткали, заскрежетали клювами и подняли такой шум, что Окра перепугалась. „Дурной“ глухарь запел, и все птицы притихли, слушая его. А черемуха, будто проснувшись, встряхнула всеми ветками, нарядная, горделивая, душистая! Окре очень не хотелось упускать глухаря, но и убивать стало жалко. Долго Окра любовалась красавцем. И вдруг „дурной“ взмахнул крыльями и все глухари вслед за ним взмахнули крыльями. В тот же миг Окра закрыла глаза и выпустила стрелу.

Открыв глаза, Окра себе не поверила: вокруг нее стояли молодые охотники, а среди них один с окровавленной ногой. Окра от удивления не могла и шагу ступить.

Первым заговорил раненый охотник.

— Спасибо тебе, славная девушка! Напрасно Окра боится нас, — сказал он, перевязывая раненую ногу цветастым платком.

Как только Окра услышала свое имя, подняла к небу руки, спросила:

— За что злой дух мучает Окру?

— Я — человек, а это мои товарищи. Мы не злые духи! — сказал „глухарь“.

И стало тихо вокруг, деревья перестали шуметь, и ветер смолк.

— Выслушай нас, Окра, и помоги нам. Мы хотели, чтобы все люди в один пауль собрались, жили вместе. Но злой дух не хочет дружбы людей. Всех, кто говорил о пауле, он сделал глухарями.

— Долго нам быть глухарями — вздохнул другой глухарь.

— Пока люди сами в пауль не соберутся, — добавил третий.

— Как же вам можно помочь? — спросила Окра.

— Нам помогут те, кто наше дело продолжать станет. Ты никому не говори о нашей встрече, а как наступит осень, как поспеют в лесу все ягоды, значит, пора! Сумеешь позвать отца за собой, послушает он тебя — быть нам снова людьми.

И вдруг видит Окра, что все они перьями покрываться стали. А раненый глухарь только и смог сказать;

— Пойдешь по тропинке среди спелой черемухи.