Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

«А хотя, могло быть и просто совпадение, — нахмурилась Таня, отгоняя внезапную догадку, кому мог принадлежать тот второй голос. И тут же сама себя одёрнула, что в магическом мире такого слова, как «совпадение», не существует в принципе, и эта мысль позорно капитулировала. Два дня назад ей снится, как кто-то возвращает кому-то магию, а сегодня объявляются совершенно нелопухоидного вида Аббатикова со Свеколт и заявляют, что позавчера вечером у них проснулся перекрученный, но всё же дар.

Нет, таких совпадений быть не могло. Не в её мире. Таня больше не сомневалась. Она готова была поклясться хоть Разрази Громусом, что вторым собеседником высокого светловолосого незнакомца в маленькой кухне был Глеб Бейбарсов. Таня уже хотела было вернуться, чтоб рассказать обо всём Свеколт, но тут услышала, как кто-то зовёт её откуда-то слева.

Таня вскинулась. В первую секунду ей почудилось, как её сердце совершило экстренную посадку куда-то в область живота из-за того, что она услышала знакомый вкрадчивый баритон. Но, резко обернувшись, она увидела всего лишь приветливо улыбающегося Ваньку, который тут же подошёл к ней, сияя улыбкой «сорок-три-перебор-но-для-кого-то–норма».

— Ванька?

Сердце охотно вернулось на свой официальный пост.

«Это как надо было отключиться от происходящего вокруг, чтоб спутать Ванькин голос? — недоуменно спросила себя Таня. — Биби-и-ип, крыша, биби-и-ип… Здравствуйте, дядя Зиги, дайте мне ключик от палаты номер шесть и пулемётную установку «Катюша», чтоб отстреливаться там от всех психов».

Ванька что-то с энтузиазмом сказал насчёт платья. Надо же, она умудрилась забыть, что всё ещё одета в этот шитый бисером купальник (по мнению Гроттер, весь Гробынин гардероб, за исключением разве что небольшой части зимней одежды и недавно приобретённых по скидке брутальных штанов из кожи гарпии, только с купальниками и мог конкурировать по открытости. И то не с каждыми). Таня отвечала невпопад, невольно думая совсем о других вещах. Следующий вопрос Ваньки наконец вывел её из летаргической комы.

— Где ты была? Я тебя в Зале искал, но ты коварно обставила нас с Ягуном и куда-то запропастилась.

— Ой, блин, извини, Ванька! Я пришла… — тут Таня запнулась. Она совсем не уверена была, что стоит радовать любимого Маечника новостью о том, что Бейбарсов вернул некромагам силу. Но и врать Ваньке Тане тоже не хотелось, поэтому она осторожно добавила. — Но потом вспомнила, что мне надо срочно кое-куда наведаться.

— Куда это? — простодушно удивился Маечник, и Таня сгоряча мысленно обозвала его валенком (за что немедленно и не менее мысленно извинилась). Теперь без вранья уже выкрутиться было нельзя, и Таня выпалила первое, что пришло в голову. «Поверил, кажется», — удрученно подумала она, глядя, как ласково и искренне улыбается Ванька. Ей было совестно за такой, уже третий за последние полчаса, мелкий и нечестный обман, но сказать правду прямо сейчас было не лучшим вариантом. Как любил говорить Ягун, она бы в данном контексте не прозвучала. Да и праздничное настроение бы изрядно подпортила.

— Ладно, — тем временем деловито произнёс Ванька. — Пойдём к остальным, а то нас Ягун со всем честным народом уже по всему Тибидохсу с факелами, небось, ищут. Этот ушастый хитрец обещал какой-то сюрприз, — с этими словами Валялькин взял молча страждущую от мук совести Таню за руку, и они без дальнейших проволочек отправились в Зал Двух Стихий.

Остаток вечера прошёл бурно и весело. Когда половина их бывших учителей вместе с большей частью лишнего народа во втором часу ночи наконец ушли спать, за преподавательским столом остались только о чём-то горячо спорящий с Готфридом Бульонским Тарарах (поскольку оба были хмельны, как Мамзелькина во время рабочего перерыва, спор обещал быть долгим) и Зубодериха, с азартом раскладывающая пасьянс на гадальных картах с поручиком Ржевским и малюткой Клоппиком. Вот тогда-то и началась настоящая гулянка!

Обещанным артефактом-пересмешником оказалось не что иное, как любимая серебряная ложка на цепочке профессора Клоппа, который, ещё до своего радикального омоложения, берёг её как зеницу ока, и которую после конфисковал у малютки Клоппика строгий Тибидохский завуч во время попытки обменять её на секиру Пельменника. Как выяснилось, ложка умела вызывать легко рассеивающиеся, но от этого не менее реальные галлюцинации. Так что бывшие Тибидохские выпускники следующие полтора часа с воплями удирали от несуществующих гарпий, драконов и мертвяков и успели перевернуть три стола, побывать в джунглях, на дне Атлантического океана (при этом Гуня Гломов заявил, что туда он может попасть и без помощи ложек, вилок и прочих суповых принадлежностей, а так же охотно доставит туда прямо сейчас любого желающего совершенно бесплатно), и один раз даже, в самом прямом смысле, в гробу в белых тапочках.