Читаем Таня / Вторая Параллель полностью

– Ещё хочешь! – Довольно болтовни! – Отвечать по делу! – Каждый новый гон – два разряда… вне очереди. – Мои палачи-собеседники разом возвысили голос и ускорили темп допроса.

Какая ты оказалась злая!.. Но я не сдамся. Глупо оставаться честным и правдоподобным, когда с тобой говорят словно бы из глубин дурного сна.

Да и вообще… Что за бред тут происходит?

Какой им ещё Дюпон? Это был мой пёс, он давно издох от страшной собачьей болезни!.. Почему меня о нём допрашивают и бьют током?

Что это всё такое?!

– Полагаю, ему делали инъекцию Дюпона, – сказала вдруг спокойным голосом она.

– Таня, это вряд ли….

(О, так значит, мою зазнобу зовут Таня! Но – зазноба ли она теперь. После такой… шоковой терапии?)

– …вряд ли, но даже если и так, то мы уже сканировали его профиль, чисто. Или Дюпон застрял в нём совсем глубоко, один процент, или снова улизнул – 99.

– Так. Стоп! Я в филиале дурдома? – Я решаюсь наконец прервать их. Но лучше ещё раз электрошок, чем с ума сойти. Пусть лупят дальше, но – сколько можно? Что это, право слово? Ко всему был бы готов, но… Они что, все помешанные?

– Скажите прямо: это какой-то сложный извращённый стёб? Зачем заманивать, привязывать к стулу и расспрашивать меня о моём бедном псе…

Они спокойно на меня посмотрели. Не дослушав, отошли в угол, что-то шёпотом обсудили. Вернулись.

– Буйствовать не будешь?

– Я не буйный, это вы больше на поехавших похожи, – обозлёно буркнул я.

– Сейчас развяжем и поговорим. Но знай: убегать бесполезно. Некуда бежать.

То есть, как некуда? Ну, окей…

Меня развязали. Повисла минута молчания – тяжёлая, как на похоронах. Тишину прервал один из мрачных.

– Итак. Ты поможешь нам найти Дюпона? – Нет, он сказал утвердительно: «Ты ПОМОЖЕШЬ нам найти Дюпона».

///Драматичный «крупняк» – close-up на злобное лицо с резкими тенями, контровой свет жутковатый. Позади второй такой же тип и мрачная Таня. Реплика ярким болдом, трёхмерными буквами. Хорошее выйдет ранобэ. Красочное. Так и вижу уже. Автор, продолжай.///

Тут я не выдержал и взорвался:

– Довольно! Параллели, инъекции какие-то, «убегать бесполезно», Дюпон…, да кто он вообще такой… в вашем понимании? И вы сами – кто такие? Таня!.. Вас ведь Таня… Кто вы? Почему меня удерживаете?

– Ты поможешь найти Франсуа Дюпона. – Один из двоих мрачных был мрачен по-особому. – Поможешь, или… – С угрозой в голосе добавил он.

Я, наверно, в электричке заснул или ещё на станции. А, может, вообще дома. Это утренний сон – короткий такой, лёгкий и яркий. А внутри сна, верно, всегда вот так вот всё долго. Там и время иначе течёт, и сюжеты всегда один другого мрачнее. Ущипнуть себя, что ли. Никогда во сне себя не щипал. Поможет ли?

Незаметно ущипнул.

Помогло?

Не похоже.

– Себя щипает, – с деревянной усталостью в красивом голосе (нежный, суховатый, полушёпотный, таким хотелось его звать) произнесла Таня.

– Нет, это не сон. Тебя действительно выманили за город, жахнули током и похитили. И да, Таня была приманкой. И ты нам очень нужен. И добавим разряду мощности, если продолжишь тупить и истерить. Узбагойся. И соберись.


Я смотрел на Таню. Она отвернулась. «А что такого? Подумаешь. Ну, работа у человека. Стыдно-то ей от чего?» – подумалось мне вдруг в прежней нежностью. ///Какой же ты хороший и добрый человек, автор. Упс, не перебиваю, повествование наконец-то стало интересным.///

– Это не сон и нам нужен Дюпон. Он кое-что задумал. Его нужно остановить.

– Да что ж это… А-у! Проснитесь! Или меня просните! Франсуа Дюпон – выдуманный мною персонаж! И ещё так я назвал моего пса, да покоится он с миром…

– Мы знаем. Да только это не ты, а Франсуа Дюпон через тебя всё выдумал. Он путает следы. Он впустил в тебя свои мысли.

Реалити-шоу. Или развод. Сто проц. Ловить своего выдуманного персонажа! Какого… ~ это происходит наяву?

Вот что бывает, когда начитаешься чужих мыслей – крыша и поехала. Без тренировки. Лет десять не читал – держался. ///Точно. Зачем читать эти книги./// Друг Костя Уваров всё меня высмеивал за это. И чего я опять взялся?

Наверное, чужие мысли – они как вирусы. Зараза, которая развивается и постепенно поглощает твои. Если подумать, то читающий уже и не знает, где и когда мысли были его, а где – из книжки. Я так думал всегда – и оттого однажды забросил чтение. [[[Молодец.]]]

Может, мысли являются сугубо нашими только в глубоком детстве – когда мы книг не читаем? ///Естественно///. [[[Само собой.]]]

– Кроме того, Франсуа Дюпон это – был! – мой пёс….

– Франсуа Дюпон может принимать любой облик.

На всё у них ответ!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Убийцы футбола. Почему хулиганство и расизм уничтожают игру
Убийцы футбола. Почему хулиганство и расизм уничтожают игру

Один из лучших исследователей феномена футбольного хулиганства Дуги Бримсон продолжает разговор, начатый в книгах «Куда бы мы ни ехали» и «Бешеная армия», ставших бестселлерами.СМИ и власти постоянно заверяют нас в том, что война против хулиганов выиграна. Однако в действительности футбольное насилие не только по-прежнему здравствует и процветает, создавая полиции все больше трудностей, но, обогатившись расизмом и ксенофобией, оно стало еще более изощренным. Здесь представлена ужасающая правда о футбольном безумии, охватившем Европу в последние два года. В своей бескомпромиссной манере Бримсон знакомит читателя с самой страшной культурой XXI века, зародившейся на трибунах стадионов и захлестнувшей улицы.

Дуг Бримсон , Дуги Бримсон

Проза / Контркультура / Спорт / Дом и досуг / Боевые искусства, спорт
Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках)
Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках)

Мирослав Маратович Немиров (род. 8 ноября 1961, Ростов-на-Дону) — русский поэт, прозаик, эссеист, деятель актуального искусства. Главное сочинение Немирова — фундаментальная «Большая Тюменская энциклопедия» («О Тюмени и о её тюменщиках»).Цель, ставимая перед собой издателем-составителем — описать словами на бумаге абсолютно все, что только ни есть в Тюмени (люди, дома, улицы, заведения, настроения умов, климатические явления, события, происшествия, и проч., и проч.) + описать абсолютно все, что имеется в остальной Вселенной — в приложении к городу Тюмени и/или с позиций человека, в ней обитающего: Австралию, Алгебру, жизнь и творчество композитора Алябьева, книгу «Алиса в стране чудес», и т. д., и т. п.[Примечания составителя файла.1. В этом файле представлена устаревшая версия 7.1 (апрель 1998), которая расположена на сайте ЛЕНИН (http://imperium.lenin.ru/LENIN/27/nemirov/intro-izda.html). Новые версии статей и новые статьи лежат на множестве разных сайтов:ЖЖ Немирова: http://nemiroff.livejournal.com«Русский журнал»: http://old.russ.ru/authors/m_nemirov.html«Соль»: http://www.saltt.ru/authors/miroslav-nemirovИ др.2. В качестве обложки использован портрет Немирова, нарисованный «митьком» Александром Флоренским.]

Мирослав Маратович Немиров

Биографии и Мемуары / Проза / Контркультура / Современная проза
День опричника
День опричника

Супротивных много, это верно. Как только восстала Россия из пепла серого, как только осознала себя, как только шестнадцать лет назад заложил государев батюшка Николай Платонович первый камень в фундамент Западной Стены, как только стали мы отгораживаться от чуждого извне, от бесовского изнутри — так и полезли супротивные из всех щелей, аки сколопендрие зловредное. Истинно — великая идея порождает и великое сопротивление ей. Всегда были враги у государства нашего, внешние и внутренние, но никогда так яростно не обострялась борьба с ними, как в период Возрождения Святой Руси.«День опричника» — это не праздник, как можно было бы подумать, глядя на белокаменную кремлевскую стену на обложке и стилизованный под старославянский шрифт в названии книги. День опричника — это один рабочий день государева человека Андрея Комяги — понедельник, начавшийся тяжелым похмельем. А дальше все по плану — сжечь дотла дом изменника родины, разобраться с шутами-скоморохами, слетать по делам в Оренбург и Тобольск, вернуться в Москву, отужинать с Государыней, а вечером попариться в баньке с братьями-опричниками. Следуя за главным героем, читатель выясняет, во что превратилась Россия к 2027 году, после восстановления монархии и возведения неприступной стены, отгораживающей ее от запада.

Владимир Георгиевич Сорокин , Владимир Сорокин

Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза