Танки генерала Брусилова

Государь благостно слушал, но через непродолжительное время изволил заскучать. Не имея возможности глубоко вникнуть в военную науку касательно каждого рода войск, он оценивал русскую армию и императорский флот всего по нескольким признакам. Корабли, например, по тоннажу, калибру орудий и толщине брони. Пехоту по количеству штыков, конницу – сабель, артиллерию по числу стволов и их калибру. Как докладывали Морской и Военный министры, в стране этого добра вдосталь, чтобы спать спокойно. А тут какие-то генералы-бузотеры, подстрекаемые неожиданно резвым родственником, талдычат, что пушка калибра пятьдесят миллиметров пробьет броню у противника лучше, чем орудие в семьдесят шесть миллиметров у танка Б-3.

– Ясно, господа, – заявил монарх, который уловил, что вооружения надо срочно менять, но непонятно как. – Прошу изложить письменно. И непременно мне итоги на стол, как стреляет ваша странная пушка в два дюйма.

– Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, – поклонился Петр Николаевич.

В коридоре Зимнего дворца Врангель и Брусилов накинулись на него: как доложить результаты, ежели такого ствола в природе не существует.

– Считайте, что получили высочайшее повеление создать опытный образец и на нем проверить расчеты. Нужную бумагу подпишу.

Генералы вышли на Дворцовую площадь.

– Парадокс, господин барон, но мы двигаемся по пути Лебеденко. В обход бронетракторного управления и Главного штаба навязали идею непосредственно царю.

– Так точно, Алексей Алексеевич. Только мы-то разумное дело затеяли, с военной и инженерной точки зрения грамотное. А сколько проходимцев типа Распутина толкают Государя на всякую чушь?

– И не говорите. Однако же не нам государственную политику менять и венчаться на царствие. Посему назначаем встречу тому Романову, который рангом пониже, и едем в Гатчину.

Летняя императорская резиденция, в которой, кстати, проживала вдовствующая императрица, круглый год слышала рев моторов – танковых тринклеров и авиационных. Заслышав тонкий голос «сикорского», Врангель высунулся из авто и залюбовался парой авионов, повторявших головокружительную петлю, которую он впервые увидел в Сербии.

– Алексей Алексеевич, служба не убежит. Не откажите в просьбе – заедем к сорвиголовам.

Невысказанная догадка барона оказалась правильной. Где петля – там и ее автор.

– Здравствуйте, господин поручик.

– Уже штабс-капитан. Вы?

Авиатор обнял танкиста.

– Знакомьтесь, Алексей Алексеевич, перед вами пилот, что предупредил нас о германских панцерах. Без него бы так с ходу и вляпались.

– Пустое, не нужно преувеличивать. А у вас, Петр Николаевич, прямо-таки нюх на события. Первую петлю изволили видеть, а сейчас такое обещается, что мое циркачество меркнет. – Нестеров приблизился и чуть тише добавил: – Одно обидно, меня цивильный летчик обскакал. Представляете? Штафирка!

– В чем препятствие? – удивился Брусилов. – Ежели зрение не подводит, вижу великого князя Александра Михайловича, нашего радетеля авиации. Пусть самородка к делу пристроит.

Зять Императора и его же внучатый дядя однажды устал от питерских придворных интриг и уехал в Севастополь. Там великий князь организовал летную школу. Нетрудно догадаться, что означенное дарование также приехало с крымских берегов.

Щуплый молодой человек с тонкими чертами лица и щегольскими усиками, кои безмерно пленяют провинциальных красоток, поправил кожаную летную куртку и забрался в белый моноплан спортивного вида.

– Вы, думаю, про штопор слыхали, дорогой тезка? – спросил Нестеров, принявший роль добровольного гида. – Не считая отказов машины, большинство наших именно из-за него разбилось. За полем целое кладбище есть, с пропеллерами вместо крестов[11]. До сего дня считалось, что коли аэроплан теряет скорость и сваливается во вращении, летчику – верная смерть. Господин Арцеулов утверждает обратное.[12]

На поле прозвучали привычные для Гатчины «контакт – есть контакт» и «от винта». Авион прогрел двигатель, обдав выхлопом собравшихся, и двинулся на взлет.

– Петр Николаевич, тот подпоручик, что проспорил вам женитьбу… фамилия его из головы выпала. Он сдержал обещание?

– Увы, – на лицо Нестерова набежала тень. – Не сдержал, и нет его вины. Там и разбился. Может, и вправду летчикам не стоит жениться. Дабы вдов не плодить.

– Так рассуждать, и танкистам холостыми бегать. Помните подполковника, что со мной к вам приезжал?

– Да, хохмач. Предположил, что подпоручик на мне женится.

– Именно. Тоже остался там. И далеко не он один. От полка едва половина осталась.

– Значит, дело наше такое – рисковать. А дамам, если что, носить черные платки.

Арцеулов набирал высоту точно так же, как и Нестеров перед петлей. Но не ввел самолет в пике, а задрал нос вверх и потерял скорость.

На земле ахнули. Моноплан на миг завис, свалился хвостом вниз. Потом тяжелая носовая часть с двигателем перетянула, и он начал падение, беспорядочно вращаясь.