Танки генерала Брусилова

– Никак не могу-с, – отмахнулся дознаватель. – Пусть господин следователь решают – держать под стражей али выпустить под залог. Слишком, знаете ли, тяжкое деяние, по Уложению о наказаниях выходит на лишение прав и состояний. Так что выпускать не в моем праве.

– Петр Александрович, лучше адвоката найдите мне опытного. Без него никаких показаний не дам и не подпишу.

– А это вы, право, зря, – нахмурился гладкий господин из сыскного департамента. – Быть может, разобрались бы на месте, не стали бы дела городить.

Брилинг упрямо качнул головой. Верить в полицейские сказки – верный путь в острог. Два трупа, один из которых иностранного подданства, порождают слишком громкое дело, чтобы его замять, «разобравшись на месте».

Задержанного увели. Директор завода, не теряя времени на присяжных поверенных, помчался за покровительством к совсем другим людям.

На следующий день в присутствии судебного следователя титулярного советника Владимира Павловича Вознесенского в анатомический театр зашел пожилой моряк в форме капитана второго ранга с темным лицом и седыми курчавыми волосами на мелко трясущейся голове. Служитель откинул простыню с длинного худого тела.

Мулат постоял с минуту.

– Вы видели ранее усопшего? – нетерпеливо дернулся следователь, которого чрезмерное внимание к данному делу до крайности раздражало.

– Так точно. – Моряк положил руку на лоб покойнику. – Вот и свиделись, Джон.

– Кто это?

– Бывший капитан русской подводной лодки «Щука» Джон Рейнс. – Увидев, с какой миной недоверия судейский заполняет протокол опознания, он добавил: – Лет сорок назад я по его приказу сбросил в Финский залив великого князя Константина Николаевича, генерал-адмирала русского флота.

– Этот бред в протокол заносить не буду, – тихо пробормотал следователь. Он сунул подводнику бумагу и перо. – Опознан как Джон Рейнс, бывший офицер подплава. Подпишите здесь, будьте любезны.

Вернувшись к себе, он застал посетителя совершенно не из тех, кого можно заставить ждать или которому в чем-то отказывать, ссылаясь на дурацкие запреты Устава уголовного судопроизводства.

– Простите, Ваше Императорское Высочество, обвиняемый в полицейском участке и подлежит препровождению в тюрьму до суда.

Получив в ответ молчание и иронический взгляд, Вознесенский торопливо бросился к телефону, накричал на барышню за нерасторопность и объяснил подошедшему к аппарату полицейскому чину, что, ежели Брилинг не будет сей же час доставлен в здание суда, быть начальнику полиции городовым. Осунувшийся после бессонной ночи и всклокоченный инженер появился под августейшими очами настолько быстро, что, казалось, полицейский участок находился в соседнем здании с судебным установлением.

– Николай Романович, с вами изволят беседовать Его Императорское Высочество, великий князь Петр Николаевич, – торопливо пробормотал следователь, в душе проклиная себя, что в тот день не сказался больным.

А Брилинга раздирали другие чувства. Понятно, что Фрезе не к стряпчему побежал, а запросил защиты у покровителя Главного инженерного и Главного бронетракторного управлений Военного министерства. Совсем недавно бывший эсер метался в сомнениях – прикончить ли великого князя заодно с царем во время показушных испытаний танка в Гатчине или в живых оставить. Лет десять назад не принял бы руку помощи ни у кого из правящей семьи, даже срываясь в пропасть на камни. Почему же сейчас совсем не против, если родственник Николая Кровавого вытащит его из тюрьмы? Повзрослел, поумнел или, что гораздо хуже, изменил себе и своим убеждениям?

– Николай Романович! – прервал его терзанья великий князь. – Расскажите, как погибли те двое в вашей конторе?

Обвиняемый покосился на холуйское лицо титулярного советника и решился уцепиться за брошенный спасательный круг.

– Ко мне зашли двое пожилых людей, по описанию как две капли воды похожих на убийц Густава Тринклера в 1902 году, отказавшегося загубить русские моторы в угоду германскому изобретателю Дизелю и русскому заводчику Нобелю. Мне предложили саботаж, а затем переезд в Германию, обещали двести тысяч марок. Я опасался за свою жизнь, приоткрыл ящик и взвел револьвер. Когда фон Рейнсман потянулся к оружию, я выхватил наган и выстрелил в него, он – в меня. После второй пули, попавшей ему в горло, Рейнсман упал, а второй господин сунул руку под сюртук. Понимая, что они пришли убивать меня, я счел, что у него также спрятан револьвер или браунинг. Поэтому в третий раз выстрелил и попал ему в глаз.

Великий князь повернулся к Вознесенскому.

– У вас есть еще вопросы?

– Нет, но, Ваше Императорское…

– Даже мне, неюристу, очевидно – господин Брилинг оборонялся.

– Дело важное, иностранный подданный, нельзя спешить…

– Владимир Павлович! – в голосе князя звякнуло нечто железное. – Предприятие Фрезе выполняет важнейший военный подряд. – Если из-за ваших фантазий господин Брилинг через полчаса не будет на заводе, пеняйте на себя.

Великий князь посмотрел с минуту на пантомиму «рыба». Следователь открывал и закрывал рот, но не осмелился возразить.