Танки генерала Брусилова

У каперанга голова кругом пошла. Что прикажете делать с такими экипажами? А Морское министерство и виду не подает, что на кораблях сплошь бунтовщики.

– Открой. Документы возьму. На берегу сдам его под арест.

В каюте действительно покоился здоровенный матрос, спеленатый веревками и с кляпом во рту. Ненавидяще вращающиеся глазки показали, что тот жив, здоров и не задохся от портянки.

Колчак выбежал наверх, стараясь скрыть чувства, и протянул князю свои наброски. Тем временем аэроплан снова приготовили к запуску, убрав мешки и сеть.

Наблюдая картину взлета с палубы далеко не первый раз, Александр Васильевич даже несколько расслабился. Понятно, что морские полеты опасны и трудны. Но придет время – наработается опыт. Машины станут надежнее…

Может, он сглазил? Взлетевший было «сикорский» зачихал мотором, перемахнул через нос баржи, упал на буксирный канат, перевернулся и исчез под ее форштевнем.

Колчак бросился на мостик с криками «Стоп, машина!» и «Человек за бортом». С эскортирующего эсминца также спустили шлюпки. Обломки планов и какие-то куски фюзеляжа всплыли потом за кормой баржи. Тело Андреади обнаружить не удалось.

Александр Михайлович до причальных бочек держал фуражку в руках, обнажив голову.

– Знайте, Александр Васильевич. Сегодня третий случай, когда пилот погибает прямо на моих глазах. Секунду назад не о чем беспокоиться, бум – и нет человека. Жестоко об этом говорить, но я имею право, так как летаю сам. Мы, летчики, нарочно выбираем риск. Не ищем смерти и не играем с ней. Просто знаем, что без смертей товарищей и без риска собственной жизнью небо не покорим. Поэтому приказываю не винить себя. Слышите, господин капитан первого ранга? Это – приказ!

На следующее утро великий князь велел собрать адмиралов, командиров находящихся в Севастополе и Балаклаве кораблей, а также армейских и флотских частей. Он зачитал краткие первоначальные выводы петербургской комиссии. По правде говоря – весьма неутешительные.

– От имени Его Императорского Величества объявляю об отстранении адмирала Эбергарда от должности командующего флотом. Господа, позвольте представить вам нового командующего – контр-адмирала Владимира Васильевича Колчака. – Князь обернулся к нему, по-прежнему облеченному в форму капитана первого ранга. Казалась, даже длинный нос, доставшийся по наследству от османского предка Колчак-паши, у того обвис. Тяжело переживал вчерашнее, а тут… Александр Михайлович меж тем продолжал, словно отвечая на едва слышный ропот, зародившийся в рядах севастопольских офицеров: – Вчера нас постигла трагедия. Однако новый командир флота показал себя с наилучшей стороны. Благодаря его усердию морская авиация получила новые возможности, которых нет ни у наших противников, ни союзников. А риск всегда неизбежен. Надеюсь, на новом поприще вы также отлично справитесь и морской авиации по-прежнему будете уделять время.

Колчак пробормотал слова благодарности и поймал на себе недоброжелательные взгляды. Как же-с, наябедничал, подсидел старого адмирала, теперь торжествуй, питерский карьерист. Но таких оказалось меньшинство. Капитаны, особенно молодые, смотрели с надеждой. Ни для кого не секрет, война на носу, не в этом году, так в следующем. Быть может, новый начальник успеет хоть какой-то порядок навести.

В мае Николаевский судостроительный завод получил подряд на переделку двух барж длиной двести пятьдесят футов под тринклерную машинную установку общей мощностью две тысячи лошадиных сил и перестройку крейсера с превращением его в авианесущий корабль путем снятия кормовой башни и надстроек до дымовых труб. Русско-Балтийский вагонный завод озадачился выпуском палубного биплана Сикорского С-16 с пулеметным вооружением. Из Британии поступило сообщение о принятии на вооружение гидросамолета «Шорт-184» с мотором в 225 лошадиных сил, вооруженного торпедой и пулеметом «люис». Англичане предложили поставку «шортов» или их лицензионное производство в России. Удачный образец летающей лодки, никак не хуже аппарата Кертиса, предложил русский инженер Григорович. Так или иначе, к расчетному сроку начала войны с Германией в 1915 году Отечество получало реальную военно-морскую авиацию.

К означенной дате – лето 1915 года – готовились и сухопутные войска. Расквартированные по западной границе части получили восемьсот танков Б-3, из них только сотня старого образца, с короткой трехдюймовой пушкой. Остальные, оснащенные 51-миллиметровым орудием, стали основным средним танком Р.И.А. Сверх того, появился подкласс самоходных орудий, у которых длинная трехдюймовка поместилась на лобовом листе.

Легкие машины второй серии, более надежные и удобные, нежели воевавшие в Корее и в Сербии, сохранили пушку Гочкиса. Как ни странно, то – заслуга авиаторов. Великий князь Александр Михайлович настоял, что орудие калибром 37 мм необходимо для эскадры бомбардировщиков «Илья Муромец». Посему пушки и боеприпасы к ним остались на вооружении и в контрактных подрядах для военных заводов, несмотря на упорную неприязнь главных артиллеристов к малому калибру.