Танки возвращаются в бой

К командиру взвода подошел бригадир старший сержант Иван Рычков. Поправив сдвинутый на затылок танковый шлем, сержант огорченно сказал:

— У этой машины тоже размололо ролики подшипника. Придется ставить новый, а он у нас последний...

— Верно, последний, — подтвердил Головченко. — А ставить надо. Не солить же его!

Я внимательно приглядывался к Рычкову. Голос его звучал хрипло, простужевно. Веки набухли и покраснели. В углах рта запеклась черная корка.

— Что с бригадиром? — спросил я у Головченко.

— Это от недосыпания. Все у нас в последнее время урывают на сон не больше двух-трех часов в сутки.

— Так нельзя. Люди измотаются, и работу не ускорите. Время на отдых выкраивайте обязательно!.. Ну а как с запчастями? — спросил я Толмачева.

— Плохо. Самолеты подкидывают, но маловато.

— А других источников снабжения разве нет? — поинтересовался бригадный комиссар Соломко.

— Есть-то есть, — согласился Толмачев, — иначе мы бы давно запарились. Только источник этот вынужденный.

— Какой же?

— Машины из числа безвозвратных потерь. Мы снимаем с них все, что только можно.

— Но ведь такие танки находятся, как правило, у самого переднего края противника, — не то спросил, не то уточнил Соломко.

— Так точно, товарищ бригадный комиссар. Немцы держат эти машины под прицельным огнем, и добираться до них очень трудно. Делаем это только по ночам, да и то с опаской.

— Были потери? — сдвинул брови Соломко.

— Самые малые. На войне не без этого.

— Часто бывает так, — вмешался в разговор Карцев, — немцы сидят в своих норах и молчат. А услышат стук молотка, тут же заводят «сабантуй», палят без передыху. Наши ребята отлеживаются под танком, а когда все стихнет, ползут к своим.

— Ремонтники в роли пластунов? — повернулся ко мне Соломко.

— И верно, — подтвердил Толмачев. — Один сержант у нас так наловчился, что за одну ночь по два-три раза пробирается к подбитым танкам. Изучил каждую кочку, каждую выемку и отправляется в путь словно на склад или в универмаг.

— Вы этого сержанта берегите, — предупредил Соломко.

Все понимающе переглянулись. Бригадный комиссар Соломко за очень короткий срок стал известен в войсках своей заботой о людях. К провинившимся относился строго, но смелых и находчивых не забывал никогда.

Много часов провели мы в тот раз с комиссаром в ремонтных бригадах. И везде видели: люди горели на работе, никто не пожаловался на трудности, не обратился с личной просьбой.

Уже в Семисотке, прощаясь перед отъездом в штаб, Петр Михайлович Соломко тепло сказал:

— Спасибо, инженер. Не зря ты своих людей хвалил. Руки у них действительно золотые, а сердца...

Он не договорил и направился к машине. «Спасибо и тебе, комиссар, — подумал я, — что оценил труд ремонтников. Мало сказал ты слов, но понял много. Спасибо тебе еще раз!»

Утром я отправился к своим старым товарищам — рабочим 13-й базы. Здесь проводился более сложный ремонт, главным образом танков Т-26. Тбилисцы, используя свой опыт, фактически возглавили все более или менее ответственные ремонтные работы. Они смело заменяли агрегаты и сами же ремонтировали поврежденные. Перебирали коробки передач, бортовые и главные фрикционы и даже не сторонились небольшого ремонта двигателей. «Штатские бойцы», увидев меня, забросали вопросами, на которые я, честно сознаюсь, не мог ответить.

— Почему в такую грязюку наступать пошли? — спросил мастер Шабунин. — Надо было начинать раньше или повременить маленько.

— Ва, какой умный! — перебил его Манукян. — У тебя совета не спросили, когда фашиста бить надо.

— Его всегда бить надо, — рассудительно заметил Шабунин, — только с умом.

— Тебя бы и назначить командующим, — съязвил Манукян.

Он шутил, но заметно было, что парень еле держится на ногах, осунулся, потемнел лицом. И почему-то все время почесывался.

— Что с тобой? — спросил я. — Устал, не выспался? Манукян сконфузился и спрятался за спины товарищей. Его выручил Кананов.

— Нам, товарищ начальник, паразит спать не дает. В подвале арийцы жили, а потом мы устроились. В соломе полно паразитов. Манукян совсем замучился, не спит. Его заграничный паразит больше кусает.

Я невольно улыбнулся.

— Беда невелика. Завтра вам пришлют порошок против всяких паразитов. Расскажите лучше, как с ремонтом?

— С ремонтом полный порядок, — бойко ответил Кананов. — Запчасти есть, агрегаты сами ремонтируем и что ни день даем три-четыре машины.

— Очень хорошо. Я ведь говорил, что каждый из вас стоит троих. Ну а с питанием наладилось?

— В лучшем виде. Командир теперь хорошо кормит, только просит скорее давать танки.

— Верно, — подтвердил слесарь Селезнев. — Солдатские щи нынче хлебаем с добавкой. 

У ремонтников 13-й базы было отличное настроение, и я уехал со спокойной душой: эти не подведут.

А фронтовая жизнь текла своим чередом. Шли бои, разведчики вели поиск, время от времени гремела артиллерия, с противным скрежетом рвались мины... Обычные фронтовые будни! Но эти будни были наполнены героизмом и трудовой доблестью.