Танкист Мордора

Серега с ужасом посмотрел на знакомый проем между камнями. На месте сестричек Ареты стояли мужчина и женщина. Высокий чернокожий воин разворотом плеч и мышцами не уступал Гудрону. Обнаженный торс украшала татуировка и ожерелье из огромных клыков. Женщина, напротив, была хрупкой и гибкой, с браслетами из цветных раковин на руках и ногах. Пара грустно и ласково смотрела на Снежинку, а потом мужчина поманил ее рукой.

Попов понял, если сейчас кхандка пойдет к камням, удержать ее не получится. Гудрон все еще был в повозке и помочь не мог. К счастью, Снежинка молча, с улыбкой покачала головой и осталась на месте.

— Иди к нам, Мшеза, — ласково сказала женщина, — ты же узнала нас.

— Я — Снежинка, — ответила кхандка, — маленькая Мшеза давно умерла. Я узнала вас, но вы в моем сердце, а не в проклятом Мордоре.

Морок тут же растаял белым туманом, который скрутился в вихрь, и Попов увидел чудовищного волка с оскаленной пастью. Шерсть топорщилась на загривке, с огромных клыков капала слюна, глаза горели. Зверь припал к земле и вдруг прыгнул прямо на Попова. Серега отшатнулся, спотыкаясь о камень, но помогла крепкая рука Снежинки.

— Не бойтесь, господин, никого же нет.

Капитан Мордора приоткрыл глаз — чудовище исчезло. Исчез и белесый туман между камнями. Издалека донеслось испуганное блеяние овец и торжествующий жуткий вой.

— Все, этой ночью больше не появятся, — от повозки подошел Гудрон, — еле успокоил твою воспитанницу. Все руки искусала. Пришлось «точку сна» искать.

— Ага, спасатель ты наш, — поддела урука Снежинка, — девчонку молоденькую от души потискал, а нам теперь жалуется. Твою шкуру ножом не сразу пробьешь, не то что ее зубками.

— Да ты что, — удивился орк, — я же только по делу. И мелковата она для меня. Вот ты — другое дело.

Гудрон попытался приобнять кхандку, но та ловко вывернулась из могучих лап:

— Конечно другое. Видела, как ты мне ловко булыжником залепил. Точно в лоб.

— Дак это же, — растерялся урук, — это же морок был. А вы чего из повозки вылезли? Сказал же — там сидеть, не высовываться.

— Женщина очень страшно кричала. Арета не выдержала. А я уже за ней. И не зря.

— Ну, извини, — потупился Гудрон, — я не думал, что бросок камня в призрак для тебя так важен.

Снежинка ткнула орка кулаком в плечо:

— Ладно, прощаю. Зато я своих родителей увидела. Я ведь их не помню. Маленькая была, а потом столько всего произошло. А они мне их показали молодыми, красивыми. Я их теперь такими и запомню.

Кхандка вытерла глаза и еще раз залепила Гудрону в плечо так, что орк покачнулся:

— Расслабься, клыкастый. Как я понимаю, вечер воспоминаний закончен? Можно идти спать?

* * *

Гудрон ошибся. Стражи вернулись под утро, и ночь все-таки не обошлась без потерь. На противоположной стороне лагеря мороку удалось обмануть пожилого обозника. У харадримов же призрачная стая волков так сумела напугать лошадей, что табун рванулся за пределы каменного круга, смяв коноводов. Бездыханного обозника утром нашли всего в десятке шагов от камней, а обезумевших лошадей Стражи загнали далеко в степь, поэтому в путь тронулись поздно. Хмурый невыспавшийся Агыр пообещал посчитать убытки позже.

— Зря тут стояли, слишком плохое место.

— А тебя предупреждали, — отмахнулся урук, — следить надо было за лошадками. Эй, Тарион, какой урон закладывает канцелярия Наместника на такой длинный переход?

— Пять процентов от скотины, два процента от живой силы и один процент перевозимого груза, — хмуро откликнулся чиновник, ежась от утреннего холодка.

— Вот видишь? Посчитай на досуге.

Агыр недоуменно переводил взгляд с орка на Тариона, беззвучно шевеля губами, и наконец сплюнул в траву:

— Какой такой процент-шмацент? Как посчитать? Мне Наместник пять десятков лошадей дал, а собрать утром смогли только четыре.

— Это много. Двадцать процентов, — немедленно вмешался Тарион, — готовьте оправдания. Канцелярия Повелителя их с интересом выслушает.

— Не пугай, — Гудрон запрыгнул в седло, — а ты не бойся. Спишешь на время десяток своих, перед Канцелярией отчитаешься. А потом в той же Канцелярии, только в другом отделе, заявишь, что тебе лошадей не хватает. Еще и лишних дадут.

— Легко отделаться хотите, — прошипел Тарион, — про меня забыли.

Урук засмеялся:

— А ты промолчишь. Промолчишь же, Тарион? Война — это война, столько смертей, иногда таких дурацких…

— Вот из-за таких, как вы… — начал было гневную тираду чиновник, но наткнулся на жесткий взгляд орка и закончил уже без пафоса, — делайте, что хотите, лишь бы количество сошлось.

Обоз вытягивался из котловины на дорогу. Серега снова поехал с Гудроном впереди. Слева, на тридцатиметровой высоте, проплывала башня Стражей, постепенно поворачиваясь каменными боками. В солнечном свете она утратила зловещий багровый оттенок и казалась совершенно обычной. Попов тронул урука за рукав куртки:

— А как днем Стену охраняют? Если заранее лестницы подготовить, можно ведь и перемахнуть?

— Стражи и охраняют, только немного по-другому. Ночью они атакуют все, что крупнее полевки, а днем — только врагов Повелителя. Стражи и сейчас вокруг нас крутятся, но не трогают.