Танкист Мордора

— Никто не поверит, что я его мог настолько упустить, что пришлось убивать. Кроме того, вы, наверное, не знаете, но Повелитель умеет разговаривать и с мертвыми. Ему не нужно все тело, достаточно не совсем истлевшей головы. Правда, чем больше дней прошло с момента гибели, тем меньше глубина памяти. У эльфийского шпиона и вовсе может стоять ментальный блок на этот случай, но обстоятельства своей гибели он точно сумеет рассказать.

— Так что делать? Мы его возьмем, а он нас сдаст с потрохами, Гудрон!

— Я же не зря столько думал, господин, — довольно прищурился урук, — пусть рассказывает. А мы скажем, если нас спросят, конечно, что думали, что участвуем в мудрой игре Повелителя по засылке шпиона во вражеский лагерь. Я все возьму на себя, господин, в конце концов, вы в этом почти не участвовали и даже пострадали от ее рук. В крайнем случае, меня обзовут дураком, разжалуют из телохранителей в простые десятники и отправят в действующую армию. А к войне мне не привыкать. Ну, согласны?

— Делай, как знаешь, — обессиленно махнул рукой Попов, — когда его звать и куда?

* * *

Встречу с садовником назначили поздно вечером. Попов вышел якобы прогуляться на сон грядущий, и парнишка уже ждал его в самом конце дальней аллеи.

— Мы с вами очень рискуем, Сергей Владимирович, — прошептал садовник, — любая лишняя встреча крайне опасна. Что вы хотели узнать?

— Мне нужны гарантии безопасности, — Попов даже удивился, как от волнения сел голос, — если я соглашусь на переход к вам.

Парень беспомощно развел руками:

— Какие, Сергей Владимирович? В виде чего? Слова эльфийских владык вам недостаточно?

Серега упрямо мотнул головой:

— Они мне слова не давали. Ты говоришь от их имени. Мне нужен документ. Охранная грамота или как хочешь это называй и пароль от Этель. Что-то такое, о чем знаем только мы с ней.

Садовник даже снова сгорбился:

— Это крайне опасно, почти невозможно и займет месяц. Война в Эрегионе начнется раньше, Сергей Владимирович. Из действующей армии бежать будет сложно.

— А вы что думали, — Попов говорил уже почти в голос, — я вам на слово поверю? Вышитое слово на сопливом платочке — и я весь ваш с потрохами? А может, ты из Лугбурза подослан, чтобы меня проверить?

Парень обреченно махнул рукой:

— Я так и думал, что вы не согласитесь. Весь план изначально строился на песке. Этель убедила Владык, что вы свой, служите только по принуждению и ждете удобного момента, чтобы уйти. Вы не хотите, а переубедить вас мне нечем. Вы сами выбрали.

С этими словами он вдруг коснулся рукой Серегиной переносицы. От неожиданности Попов не успел одернуть голову, ноги его подкосились, и он ватной куклой рухнул на дорожку. Язык онемел, пропали звуки, и время замедлило ход. Воздух превратился в жгучий кисель, по капле стекающий в легкие. В давящей тишине ухнул удар сердца, а следующего, понял Попов, уже не будет. Звездное небо заскользило над ним, закручиваясь в сверкающий диск и затягивая последнюю искорку сознания. Не чувствуя тела, он устремился по бешено вращающемуся тоннелю вверх, все выше и выше, сливаясь во вращении с Вселенной.

— Я умер? — мысленно спросил он.

— Да! — громыхнуло в ответ. — Ты свободен! Свободен от этого мира!

— Я свободен!

Темная стена внезапно возникла впереди, рассекая ножом гильотины сверкающий тоннель, сминая пространство, расползаясь в стороны чернильным пятном. Сила, влекущая Попова вверх, вдруг иссякла, вращение остановилось, и он мягко опустился в уютную черноту. Темнота начала завиваться в спирали, в прядях которых появились сначала серые оттенки, а затем начал пробиваться звездный свет. Серега снова обрел тело, почувствовал твердость гравийной дорожки под спиной, ощутил ночную прохладу, услышал стрекот цикад и шум прибоя на Нурнене. Легкие жадно втянули влажный солоноватый воздух, и вновь застучало сердце, выравнивая постепенно ритм.

Попов окончательно пришел в себя и попытался сесть. Из темноты ему помогли чьи-то сильные руки, и они же поднесли к губам флягу. Крепкое вино возвращало силу, и Серега решил встать, но те же руки мягко удержали его на земле.

— Не торопитесь, господин, после такого нельзя спешить. Посидите немного.

— Что это было, Гудрон-батыр?

Урук глубоко вздохнул:

— Моя ошибка, господин. Я не думал, что на Нурнене может быть шпион, да еще такого класса. Повелитель сотрет меня в порошок, и я это заслужил.

— Давай без самобичевания, — поморщился Попов. Голова еще слегка кружилась, и ощущалась противная слабость в руках.

— Как это у него получилось? Он же меня только коснулся?

Гудрон закряхтел, растирая ладонью затылок:

— Не знаю, господин. Волшебство какое-то ихнее. Сильный колдун, не иначе.

— Какое волшебство, Гудрон? Мне Майрон лично доказывал, что магия вашего мира на меня не действует.

Урук хмыкнул:

— Ну, вот и не подействовала. Вы живой и, как я понимаю, невредимый. Хвала Мелькору Справедливому, кара Повелителя не будет столь ужасна.

— Ладно, не причитай, — Серега с трудом поднялся с земли и огляделся по сторонам, — а он-то где? Сбежал?