Танкисты Гудериана рассказывают. «Почему мы не дошли до Кремля»

Когда несколько минут спустя мы вылезли из щели, то увидели внизу, в лощине, пляшущие языки огня. С каждой секундой пламя ширилось, разливалось, и вскоре перед нами бушевало огненное море. Пораженные невиданным зрелищем, мы стояли, не в силах произнести ни слова. И не сразу до нашего сознания дошло, что снизу доносится гул сотен моторов. Потом мы услышали взрывы – это рвались машины с боеприпасами. Я взглянул в бинокль – там в языках пламени метались тени.

Но вот оцепенение прошло, и среди командиров поднялось радостное возбуждение. Многие просто не знали, как выразить свой восторг. Капитана Чумака дружески хлопали по спине, пожимали ему руку. А он, довольный произведенным эффектом, только улыбался. Многим казалось, что новое оружие вызовет коренной перелом в войне.

Примерно через час, когда пламя над лощиной стало гаснуть, выслали разведку. В низине дымились десятки танков, грузовиков, тягачей, мотоциклов; валялось много обгоревших трупов. Залп Чумака оказался точным.

Поздно ночью мы подвели итог дня. Главное – нам удалось отбросить гудериановцев на исходные позиции, и с большими потерями. Они недосчитались 43 танков, 16 противотанковых орудий, 6 автомашин и до 500 солдат и офицеров. У нас же сгорело на поле боя только два танка. Четыре подбитых удалось вернуть в строй. Серьезные потери в людях понес мотострелковый батальон».

В общем, если верить Катукову, то в это же время в этом же месте происходил какой-то совсем иной бой. Точно так же остается открытым вопрос о потерях. Приказ народного комиссара обороны СССР № 337 от 11 ноября 1941 года констатировал: «В результате ожесточенных боев бригады с 3-й, 4-й танковой и 10-й моторизованной дивизиями противника они были остановлены и понесли огромные потери: 133 танка, 49 орудий, 8 самолетов, 15 тягачей с боеприпасами, до полка пехоты, 6 минометов и другие средства вооружения. Потери 4-й танковой бригады исчислялись единицами». Это приказ военного времени, поэтому особо удивляться ему не следует, хотя все-таки приказ – не сводка Совинформбюро. Сегодня больше в ходу определение «более 50 уничтоженных танков». Однако имеется сводка ОКХ, согласно которой на всем Восточном фронте в период с 1 по 10 октября было уничтожено 55 танков и 2 штурмовых орудия. Немецкие документы признают безвозвратную потерю 6 танков. Впрочем, можно утешиться соображением, что немецкие генералы имели привычку врать даже самим себе. Расхождения в количестве уничтоженных советских танков тоже имеются. Немцы претендуют на уничтожение 17 танков, по советским документам их было всего 6. Вот только фраза «Согласитесь: 6 и 17 – разница есть» на фоне чисел 6 и 133 выглядит откровенно глупо. (Вообще, не следует предъявлять никаких претензий к сводкам военного времени, они просто не могут быть точными по определению, в равной степени советские и немецкие. Точно так же следует воспринимать как данность существование таких «историков», как М. Гареев, Ю. Мухин, В. Мединский. С ними нет смысла спорить или бороться, как нет смысла возмущаться существованием бутил-меркаптана и бороться против него. Заявление, что немцы потеряли 133 танка, само по себе не хорошо и не плохо. Гораздо более опасными представляются попытки жонглировать цифрами, чтобы доказать, что немцы действительно из 60 имевшихся танков потеряли все 130. Впрочем, рекордную высоту взял Ю. Жук, автор книги «Неизвестные страницы битвы за Москву» (М., 2007 год), который сумел уничтожить 242 немецких танка (стр. 87). – Прим. пер.)