Танские новеллы

— В счастливый день встречи ваша светлость упомянули о моем отце. Отец мой был пограничным военачальником и, потерпев поражение, попал в плен к инородцам. Вот уже семнадцать или восемнадцать лет, как нет о нем никаких известий. Если вы знаете, где он, умоляю вас разрешите мне повидать его.

— Почтенный мой сват служит начальником северных земель, и мы часто имеем известия от него. Но вы можете обо всем ему написать, незачем вам самому ездить туда, — ответил повелитель.

Тогда Чунь-юй попросил жену приготовить соответствующие подарки и послал их с письмом отцу. Через несколько дней пришел ответ. Чунь-юй увидел, что почерк, выражения, наставления, мысли, стиль, — все было таким же, как прежде. Отец спрашивал, жива ли его родня й как поживают односельчане; сообщал, что находится он далеко, добраться до него трудно. От письма веяло грустью и тоской. Он не разрешал сыну приехать к нему, но обещал, что в «году под циклическими знаками «Дин» и «Чоу»[53] мы свидимся о тобою и твоей женой».

Прочтя письмо, Чунь-юй был очень огорчен и не мог справиться с охватившей его печалью.

Как-то раз жена спросила у Чунь-юя:

— Разве вы не собираетесь заняться делами государства?

Чунь-юй ответил:

— Я всегда жил праздно, не привык заниматься делами, правления.

— Вы только возьмитесь за. это, — возразила жена, — а я буду вам помогать.

Затем она сообщила об этом своему отцу, повелителю.

Через несколько дней повелитель обратился к Чунь-юю:

— Мое владение Нанькэ плохо управляется, я уволил правителя; думаю, что при ваших способностях эта должность для вас даже слишком низка. Собирайтесь в путь вместе с женой.

Чунь-юй с охотой принял приказ. Затем повелитель велел придворным собрать Чунь-юя в дорогу. Золото, яшма, парча и вышивки, шкатулки с туалетными принадлежностями, слуги, экипажи, лошади — все это составляло приданое дочери повелителя. Чунь-юй, с молоду проводивший жизнь в странствиях и приключениях, не смел даже надеяться на такую щедрость и был крайне обрадован.

Перед отъездом он обратился к повелителю:

— Я из военной семьи, плохо разбираюсь в науках и недостоин такой высокой должности, наверно, в чем-нибудь да нарушу государственные законы и уложения. Я сам понимаю, что не справлюсь, но не хочу, сложа руки, ждать краха; поэтому хотел бы заручиться поддержкой мудрых Людей.

Заведующий царской прислугой, Чжоу Бянь из Иньчуаня, — человек верный, умный, твердый, честный, строго придерживающийся законности; он может быть превосходным помощником.

Тянь Цзы-хуа, ученый из Фэнъи, — человек чистой души, искренний, образованный, постигший в совершенстве основы всех законов. Этих двоих я знаю лет десять и ручаюсь, что людям с их талантами можно доверить дела правления.

Чжоу Бяня я попросил бы назначить цензором Нанькэ, а Тянь Цзы-хуа — заведующим земледелием и финансами. Авось, тогда мои начинания будут успешными и не возникнет никакой путаницы в делах правления.

Повелитель удовлетворил его просьбу.

В этот вечер повелитель с супругой устроили пир в честь отъезжающих на юг. Повелитель сказал Чунь-юю:

— Нанькэ — большая область, земли там богатые, плодородные, народа много, и править им можно только путем милосердия. К тому же, в помощь вам даны Чжоу Бянь и Тянь Цзы-хуа. Приложите же особые усилия, чтобы содействовать процветанию страны.

Супруга повелителя обратилась к дочери:

— Господин Чунь-юй пристрастен к вину, упрям и еще молод. Долг же супруги быть мягкой и почтительной. Если сумеешь быть такой, то я не буду беспокоиться о тебе. Хотя Нанькэ и пограничная область, но связь с ней есть каждый день. И все же перед разлукой я не могу не плакать.

Чунь-юй с женой откланялись и поехали на юг; по дороге разговаривали, смеялись, очень весело провели время и на следующий вечер уже прибыли в область Нанькэ.

Чиновники, монахи, старики, музыканты и певцы, люди в экипажах, стража и гвардия спешили им навстречу. На протяжении десяти с чем-то ли не прекращались приветственные возгласы людей, звон литавр и грохот барабанов. Люди в задних рядах становились на возвышения, чтобы увидеть въезд нового правителя.

Показались бойницы городской стены; въехали в большие городские ворота, на них была доска с золотой надписью «Столица области Нанькэ». Показались красные балконы дворца и лес копий, поднятых стражей.

Тотчас же по приезде Чунь-юй стал знакомиться с нравами и обычаями народа, выяснять, какие есть жалобы и недовольства. Чжоу Бянь и Тянь Цзы-хуа занялись делами правления; в области воцарился порядок.

Двадцать лет Чунь-юй управлял областью; все процветало, народ пел ему славу, воздвигал стэлы[54], восхваляющие его заслуги, выстроил в его честь храм.

Повелитель высоко ценил Чунь-юя, жаловал его поместьями, повышал в ранге, назначил его своим помощником.

Чжоу Бянь и Тянь Цзы-хуа за успешное управление получили большие чины.

У Чунь-юя было пять сыновей и две дочери. Юноши, как сыновья знатного сановника, получили крупные чиновничьи должности; девушки были выданы замуж за княжеских родичей.

Слава и почести сыпались на Чунь-юя, никто не мог сравниться с ним во всей стране.