Читаем Танские новеллы полностью

— Приляг-ка на мое изголовье, и все помыслы твои сбудутся. Изголовье было сделано из фарфора[7], с отверстиями на двух концах. Только юноша коснулся его головой, как увидел, что отверстия эти стали расширяться и засияли ярким светом. Он поднялся, вошел в отверстие и пошел. Шел, пока не добрался до своего собственного дома. Прошло несколько месяцев. Он женился на девушке из семьи Цуй, родом из Цинхэ. Девушка была хороша собой и очень богата. На радостях Лу стал каждый день наряжаться в новые платья и ездить на резвых лошадях. На следующий год он сдал экзамены на степень цзиньши[8], получил высокую должность и облачился в чиновничью одежду. Был издан указ о назначении его военачальником Вэйнаня. Вскоре его перевели на должность цензора; затем повысили, назначив секретарем по составлению указов. Через три года его перевели в Тунчжоу на должность правителя Шэньси. Лу обратил внимание на оросительные сооружения и провел от Шэньси канал длиною в восемьдесят ли, чтобы облегчить сообщение. Народ, получивший от этого большие выгоды, поставил каменную плиту, на которой были записаны заслуги Лу. Затем его назначили правителем Бяньчжоу и старшим инспектором Хэнаньдао, а потом пригласили занять должность начальника столичного округа.

В том году воинственный и справедливый император воевал с жунами и ди[9], расширяя свою территорию. Он объединил под своей эгидой туфаньского[10] Симоло и чжулунского[11] Манбучжи, завоевал Гуаша. Только что случившееся убийство наместника Ван-Цзюнь-хуана потрясло весь край, где текут реки Хуанхэ и Хуаншуй[12].

Вспомнив о талантах Лу как полководца, император назначил его на должность столичного цензора и наместника Хэсидао. Лу покорил западных инородцев, срубил семь тысяч голов, увеличил территорию провинции на девятьсот ли, построил три большие городские стены, чтобы противостоять возможным нападениям. Пограничные жители воздвигли каменную плиту на горе Цзюйяньшань для прославления его подвигов.

Когда Лу вернулся ко двору, заслуги его были занесены на бамбуковые дощечки, милости и почести прямо сыпались на него. Сначала его назначили советником в управление гражданских чинов, затем повысили на должность начальника податного управления, одновременно дав ему должность императорского историографа. Вельможи относились к нему с уважением, народ любил его.

Благодаря проискам тогдашнего первого министра, ненавидевшего Лу и распускавшего о нем всякие ложные слухи, Лу был понижен в должности и назначен правителем Дуаньчжоу, но через три года его снова повысили, назначив советником императора. Вскоре он уже был начальником высшего правительственного совета и вместе с секретарем совета Сяо и советниками Сун Бэем и Гуан Тином держал в руках бразды правления в течение десяти с лишним лет. Он составлял планы, издавал тайные указы, постоянно бывал на приеме у императора, давал советы и получил, наконец, звание первого советника.

Товарищи Лу по службе завидовали ему и ложно обвинили его в нарушении законов, изменнических связях с пограничными военачальниками. Был отдан приказ о его аресте. К воротам уже подъехали стражники, чтобы взять его. Испуганный таким неожиданным оборотом дела, Лу сказал жене:

— Когда я жил у себя на родине в Шаньдуне, было у меня хорошее поле в пять цинов, его хватало, чтобы защитить меня от холода и голода. И зачем только мне понадобилось искать чиновничьей службы? Теперь попал вот в такую беду. Хотел бы я надеть короткую куртку, оседлать моего черного жеребца и ехать по дороге в Ханьдань! Только ведь невозможно это!

Выхватил мечь и, если б не мольбы жены, закололся бы.

Все недруги требовали его смерти, один только начальник управления чинов заступился за него, и смертную казнь заменили ссылкой в Хуаньчжоу. Прошло несколько лет. Император, узнав, что с Лу обошлись несправедливо, велел ему принять должность секретаря правительственного совета и пожаловал титулом яньского князя. Опять посыпались на него исключительные милости.

Родилось у него пять сыновей. Первого звали Цзянь, второго — Чуань, третьего — Вэй, четвертого — Ци, пятого — И. Все они обладали незаурядными способностями.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее