Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

— Я видела миссис Ундервуд, — сказала Железная Орхидея Джереку, когда они поплыли выше, где было совсем мало людей. — Она прекрасна, как никогда. К тому же, она оценила мой костюм. Ты узнал его?

— Нет.

— А миссис Ундервуд узнала, когда я напомнила ей одну замечательную легенду, которую мне рассказал один из Городов. Правда, Город многое забыл, но этого было достаточно, чтобы сделать костюм. Эта история о старой Флоренции, ночной буре и Леди в Лампе, которая ублажала пятьсот солдат в день! Вообрази! Пятьсот! — она облизнула пурпурные губы и ухмыльнулась. — Эти древние! Я намерена воспроизвести всю легенду. Знаешь, здесь есть солдаты в питомнике у Герцога Квинского. Правда, мало, что-то около двадцати.

— Сделай остальных сама.

— Можно, плоть от моей плоти, но это будет не то. В этом твоя вина.

— Почему, о первоцвет?

— В эти дни требуется подлинность. Репродукции без оригиналов не пользуются спросом. А их становится все меньше, они исчезают так быстро.

— Путешественники во времени?

— Естественно. Космические путешественники остаются. Но какая от них польза?

— Морфейл говорил с тобой, прекраснейший из цветущих?

— О, немного, мое семя, и все только предостережения, все пророчества. Мы не должны слушать его. Наверное, скоро исчезнет и миссис Ундервуд и тогда все вернется на круги своя.

— Амелия останется со мной, — сказал Джерек, заметив, как ему показалось, печальную нотку в голосе матери.

— Ты проводишь время только с ней, — упрекнула Железная Орхидея. — Ты одержим ею. Почему?

— Любовь, — ответ Джерека был лаконичен.

— Однако, она не отвечает тебе взаимностью. Вы едва прикасаетесь друг к другу!

— У них другие обычаи.

— Значит ее обычаи примитивны!

— Нет, просто они отличаются от наших.

— Вот как! — в ее голосе послышалось недовольство. — Она занимает все твои мысли, она влияет на твой вкус. Пускай она идет своим путем, а ты — своим. Может быть, когда-нибудь вы снова встретитесь. Я наслышана о ваших рисковых приключениях, после которых вы оба нуждаетесь в отдыхе, в веселой компании. Почему ты стараешься удержать ее возле себя, когда ей лучше быть свободной?

— Она свободна, она любит меня.

— Я не вижу никаких признаков любви.

— Зато я вижу.

— Например?

— Ее любовь во всем: в жестах, в голосе, в глазах…

— Хо, хо! Ах, какие тонкости! Любовь — это прикосновение плоти к плоти, произнесенные шепотом слова, кончик пальца, проведенный нежно вдоль позвоночника, сжатие бедра. В твоей любви, Джерек, нет страсти. Она слишком бледна и невыразительна.

— Нет, дарительница жизни. Я не знаю почему, но ты делаешь вид, что не понимаешь меня.

Ее взгляд был пристальным и загадочным.

— Мама? Сильнейшая из Орхидей?

Но она повернула Кольцо Власти и упала вниз, как камень, не сказав ни слова в ответ. Он видел как она исчезла в большой толпе, кишевшей внизу около середины здания. Ему показалось странным поведение матери. Она выказывала настроение, неведомое ему прежде. Она, казалось, потеряла часть своей мудрости и зачем-то заменила ее злостью (к которой она всегда имела склонность, но злость требовала ума, чтобы сделать ее занимательной), она выказывала непонятную неприязнь к Амелии Ундервуд. Джерек покачал головой. Как получилось, что она перестала радоваться его счастью, как всегда делала в прошлом? Пожав плечами, он направился к нижнему уровню.

Незнакомец в причудливых жилете, брюках и сомбреро приветствовал его.

— Джерек, моя кровь! Куда ты так торопишься? Только глаза выдавали личность владельца, и даже это сбивало его с толку почти секунду, прежде чем он осознал правду.

— Железная Орхидея! Как ты многолика!

— Ты уже встретил других?

— Пока одну. Которая из вас оригинал?

— Мы все можем заявлять право на это, но есть программа. В какой-то момент несколько исчезнут, останется одна. Не имеет значения, какая, не правда ли? Благодаря этому я всюду успеваю.

— Ты еще не встречала Амелию Ундервуд?

— Нет, с тех пор, как я посетила вас на ранчо, моя любовь. Она все еще с тобой?

Он решил избежать повторения.

— Твой маскарад очень впечатляет.

— Я представляю великого героя времен миссис Ундервуд. Король бандитов, любимый всеми бродягами, который стал править нацией и был убит в расцвете сил. Это цикл легенд, с которыми ты должен быть знаком.

— Имя?

— Руби Джек Кеннеди. Где-то… — она бросила взгляд вокруг. — Ты найдешь меня в костюме вероломной женщины, которая, в конце концов, предала его. Ее звали Роза Ли, — Железная Орхидея понизила голос. — Она вступила в связь с итальянцем по имени «крысолов», знаменитым своей хитростью и коварством в преследовании своих жертв.

Джерек предпочел эту беседу предыдущей и был доволен слушать ее в то время, как она продолжала свое восторженное повествование о кровавых убийствах, жестокой мести и проклятии, наложенном на клан из-за ложной гордости его патриарха. Джерек не вникал в ее слова, пока не услышал знакомую фразу, раскрывающую ее пристрастие, так как она не могла знать, что одна из ее «Я» уже использовала эту фразу: