Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

— Все успокоились после вечеринки Герцога, — информировал его Епископ. — Мы вернулись к нашим старым привычкам с некоторым облегчением. Монгров показался больным, разочарованным, не правда ли?

— Почему? Герцог Квинский пренебрег интересами гостей, что вряд ли является достоинством человека, желающего быть самым популярным хозяином.

— К тому же, — добавил Джерек, — сам Герцог чихать хотел на все пророчества этого полоумного Юшариспа. Он, вероятно, надеялся, что Монгров попал в какие-нибудь жуткие приключения во время путешествия во вселенной — что-нибудь с разумной долей сенсации. Хотя всем давно известно, что Монгров способен испортить любое начинание.

— За это мы и любим его.

— Конечно.

Миссис Ундервуд в розово-желтом платье вошла в комнату позади балкона. Она протянула руку.

— Дорогой Епископ. Как приятно видеть вас. Вы останетесь на завтрак?

— Если не стесню вас, миссис Ундервуд.

Было ясно, что он много узнал об обычаях Эпохи Рассвета.

— Что вы, конечно нет.

— А как моя мать, Железная Орхидея? — спросил Джерек. — Вы видели ее?

Епископ Тауэр почесал нос.

— Значит, ты не слышал? Она стала твоим конкурентом, Джерек, уговорив Браннарта Морфейла позволить ей взять одну из его драгоценных машин времени. Она исчезла!

— Сквозь время?

— Да. Она говорила Браннарту, что вернется с доказательствами его теории, свидетельством… что ты сфабриковал вашу историю! Я удивлен, что никто до сих пор не рассказал тебе об этом, — Епископ рассмеялся. — Она так оригинальна, твоя очаровательная родительница!

— Но она может погибнуть, — сказала миссис Ундервуд. — Она осознает риск?

— Я думаю, полностью.

— О! — воскликнул Джерек. — Мама! — он прикусил нижнюю губу. — Она считает, что ты превзошла ее, Амелия, и хочет наверстать упущенное.

— Она говорила, когда вернется? — спросила миссис Ундервуд Епископа Тауэра.

— Нет, но Браннарт может знать. Он управляет экспериментом.

— Управляет! Ха! — Джерек сжал свою голову руками.

— Нам остаются лишь молитвы и надежды, что она вернется невредимой, — сказала миссис Ундервуд.

— Время не в силах справиться с Железной Орхидеей! — рассмеялся Епископ Тауэр. — Ты слишком мрачен, Джерек. Она скоро вернется с новостями ничуть не хуже твоих. На это она и рассчитывает.

— Мы избежали гибели лишь по счастливой случайности, — возразила миссис Ундервуд.

— Эта самая случайность должна помочь и ей.

— Вы, вероятно, правы, — сказал Джерек.

Он был удручен. Сначала пропал его лучший друг, а теперь — его мать. Он посмотрел на миссис Ундервуд, как если бы она могла снова исчезнуть на его глазах, что уже было однажды, когда он попытался поцеловать ее.

Миссис Ундервуд заговорила довольно бодро, бодрее, чем требовала в данном случае ситуация.

— Ваша мать не из тех, кто погибает, мистер Карнелиан. Может быть, это ее факсимиле послано сквозь время. Оригинал может находиться среди нас.

— Я не уверен, что это возможно, — ответил он, — что-то связанное с сущностью жизни. Я никогда полностью не понимал теории, касающейся трансплантации. Но я не думаю, что можно послать двойника сквозь время, не сопровождая его.

— Она вернется, — сказал Епископ Тауэр с улыбкой.

Но Джерек, обеспокоенный судьбой Лорда Джеггеда и мучимый дурными предчувствиями, погрузился в молчание, оставив гостя без хозяйской предупредительности во время ленча.

Прошло еще несколько дней без всяких происшествий. Время от времени к ним захаживали то. Миледи Шарлотина, то Герцог Квинский, то Епископ Тауэр. Их разговор часто касался судьбы Железной Орхидеи. Браннарт Морфейл, несомненно располагавший сведениями о координатах Железной Орхидеи, держал их в строжайшем секрете даже от своей покровительницы, Миледи Шарлотины, предоставившей ему лаборатории в своих огромных владениях над озером.

Между тем Джерек продолжал ухаживать за Амелией Ундервуд. Он изучил поэму Уэлдрейка (по крайней мере то, что она смогла вспомнить) и нашел ее очень подходящей к их собственной ситуации: «Так близко любовники были, но их единению препятствует мир», «Жестокая судьба диктует им, чтобы одинокими шли они по этому пути» и тому подобное. Амелия же, в конце концов, потеряла интерес к своему любимому поэту. Но Джереку показалось, их отношения стали более теплыми, дружеские поцелуи — более частными, в ее улыбке и пожатии рук появилась доверчивая нежность. Он смирился. Сама стабильность их домашнего уклада располагала Джерека к мысли, что они женаты. Джерек надеялся, что она подскользнется случайно к завершению их обмана, дай только время.