Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

— Аминь, — сказал инспектор Спрингер автоматически. — Последний раз предупреждаю, что вы только повредите себе, если будете настаивать на попытках испортить наш молебен. Нам дана власть не только самим Премьером, но и Владыкой, иметь дело с такими смутьянами, как вы, — он специально подчеркнул голосом последние несколько слов и поместил свои кулаки на бедра. — Понятно?

— О, Джерек, уйдем отсюда! — в голосе Амелии слышались слезы. — Я хочу уйти.

— Ха! Как только Джерек отвел ее прочь, новые миссионеры мельком взглянули на них, прежде чем вернуться к религиозной службе. Идя по дорожке из желто-коричневого металла, Джерек и Амелия слышали их голоса, снова поющие песню:

Христианин, и не ищи отдыха.
Слышишь, что говорит ангел-хранитель,
Ты живешь среди врагов.
Остерегайся и молись.
Дьявол и его помощники
Со всей их невидимой армией
Идут, когда ты ослабишь бдительность,
Остерегайся и молись.
Надень на себя божественные доспехи,
Носи их ночью и днем.
Зло ждет в засаде.
Остерегайся и молись.

Они пришли к месту, где оставили локомотив и, взобравшись на подножку, в запачканном и разорванном платье, она сказала со слезами в голосе:

— О, Джерек, если есть Ад, я попаду в него.

— Ты обвиняешь себя за то, что случилось с твоим мужем, Амелия?

— А кого же еще?

— Ты обвиняла Джеггеда, — напомнил он ей.

— Махинации Джеггеда — одно дело, моя вина — совсем другое. Я никогда не должна была покидать его. Он сошел с ума от горя.

— Потому что он любит тебя?

— О, нет, потому, что была уязвлена его гордость. Сейчас он находит утешение в религиозной мании.

— Ты предлагала ему остаться с ним.

— Я знаю. Я полагаю, вред причинен. Хотя у меня остается долг по отношению к нему, возможно, сейчас особенно.

— Да.

Они начали подниматься над городом. Снова между ними возникло молчание. Он попытался нарушить его.

— Ты была права, Амелия. Я видел Браннарта. Он замышляет что-то вместе с Латами.

Но она не ответила. Вместо этого она заплакала. Когда он пододвинулся к ней, чтобы утешить, она высвободилась из его рук.

— Амелия?

Она продолжала всхлипывать, пока не показалось место их вечеринки, на которой еще оставалось несколько гостей. Железной Орхидеи было недостаточно, чтобы удержать их — они хотели Амелию.

— Мы присоединимся к нашим гостям?

Она покачала головой.

Джерек повернул локомотив к черепичной крыше их дома, видимого за кипарисами и тополями. Он приземлился на лужайке, и она немедленно направилась к дому. Все еще всхлипывая, она взбежала по лестнице в свои апартаменты. Джерек слышал, как захлопнулась дверь. Он сел у подножия лестницы, размышляя над природой этого нового всепоглощающего чувства отчаяния, которое угрожало отнять у него способность двигаться, но никаких мыслей не приходило в голову. Джерек был подобен раненому зверю, познав жалость к себе и сопереживание к ней, и он, который всегда выражал себя в терминах действия (желание Амелии всегда было законом для него, даже когда он случайно неправильно истолковал его), не мог ничего придумать, ни малейшего жеста, который принес бы ей успокоение и облегчил бы их страдания.

Спустя некоторое время он медленно отправился в постель.

Снаружи за домом, огромные потоки крови все еще падали с необузданной силой с черных утесов, наполняя бурлящее озеро, где плавали, таинственные чудовища и обсидиановые острова с темной сочной листвой, шуршащей на горячем приятном ветру.

Глава двадцать пятая Призыв долга