Танцовщица для небесного бога (СИ)

Анджали не слышала ответа и шагов, но внезапно женщина исчезла, и мужчина остался один. Луна и в самом деле выкатилась на небосвод, выглянув в просвет между тучами, и мужчина отступил на шаг, встав в тень деревьев.

Он поднял голову к небу и смотрел на луну, глубоко задумавшись.

Простояв в зарослях четверть часа, и будучи жестоко искусана муравьями, Анджали вознегодовала. Мужчина продолжал стоять между ней и воротами, и не собирался уходить. Анджали умирала от нетерпения и страха: на что он там уставился? Луну, что ли, не видел⁈

Водяные часы на площади пробили дважды. Но их звон не произвел на мужчину впечатления. Казалось, он окаменел и превратился в статую, здесь, у самого выхода. Анджали почесала коленку, призвав себя к терпению. Поспешность могла навредить, она это прекрасно понимала. Только душа ее — порывистая, горячая, не желала сидеть здесь до утра и дожидаться, когда поймают с ворованными ягодами.

Простояв еще сколько-то, она решилась.

Утвердила чашку на бедре и пошла прямиком к воротам.

Заслышав шум шагов, мужчина оглянулся.

— Приветствую вас, господин, — сказала Анджали, низко кланяясь, чтобы он не разглядел ее лица. — Разрешите вас обойти, госпожа просила побыстрее принести ягоды.

Хитрость ее удалась, и мужчина посторонился, дав дорогу и не задавая никаких вопросов.

С безумно колотящимся сердцем Анджали миновала ворота, свернула сначала ко дворцу, а потом, когда ее невозможно было видеть из сада, круто развернулась и помчалась к школе апсар настолько быстро, насколько позволяла больная нога.

Когда она, запыхавшаяся, с растрепавшимися волосами, ворвалась в хижину, где ждали Ревати и Хема, подруги не сразу узнали ее и испуганно вскочили. Они не ложились и не гасили светильника, спрятав его под щербатую глиняную чашку.

— Хвала богам! — воскликнула Хема, увидев чашку с ягодам, которую Анджали гордо показала, сорвав платок.

— Благодарю тебя, благодарю, — забормотала Ревати, опять заливаясь слезами.

— Я же сказала, что все будет хорошо, — покровительственно обняла ее за плечи Анджали. — Ешь сколько хочешь, надо будет — я раздобуду еще.

Они с Хемой сели на пятки и смотрели, как Ревати ест ягоду за ягодой. Ест медленно, словно священнодействует перед алтарем. Она съела десять ягод, а остальное припрятала на завтра. Подруги улеглись спать, сдвинув постели, и тесно прижавшись друг к другу. Анджали лежала посредине, обнимая одной рукой Хему, а другой рукой поглаживая Ревати по плечу. Объевшаяся после голодовки, Ревати уснула сразу же. Потом задремала и Хема, и только Анджали не могла уснуть. Тревога наполнила ее сердце и мешала спокойствию. Было ли причиной этой тревоги несчастье, свалившееся на Ревати, или боль в ноге, или угрызения совести за совершенное воровство, или все вместе отягчило карму — Анджали не могла сказать. Но на душе у нее было тяжело, как никогда раньше. Может, все дело было в наглеце Коилхарне, который за цветочной покорностью прятал змеиную сущность, и в той женщине, что рассказывала печальную историю об апсаре Басми.

Вспомнив о ней, Анджали вознегодовала еще больше, чем на Коилхарну. Почему женщина вынуждена молить о любви, а мужчине стоит только пожелать — и к его услугам любая? Разве это справедливо? Почему одним достается все, а другие вынуждены довольствоваться крохами?

Но в подобные мысли, которые очень походили на бунт против богов, монотонно и назойливо врывался голос наставницы Мекхи: «Апсара должна быть покорна, и счастлива своей покорностью. Даря наслаждение, мы не должны испытывать его сами, потому что женщина, которая испытывает наслаждение от мужчины, становится его рабыней».

«Не хочу быть рабыней, — подумала Анджали, внезапно ожесточившись. — И ни за что ей не стану».

На следующий день после ночной вылазки в сад, занятия проходили в бассейне.

Настоящая апсара, рожденная от воды, должна плавать, как рыба. Плаванье развивает гибкость, которая нужна танцовщице, и снимает напряжение с позвоночника. Но не это главное. Апсара должна уметь играть в воде. Эти уроки так и назывались — игры в воде.

Девушек учили красиво заходить в воду, учили погружаться с макушкой и выныривать, отбрасывая волосы, чтобы сердце мужчины замирало от восторга. Старших учили еще и водным забавам, о которых рассказывали на ушко — шепотом и со смущенными смешками, но Анджали и ее подруги еще не обучались этому тонкому искусству. Им предстояло узнать о них в следующем году.

Обычно Анджали старалась побыстрее выйти из бассейна. Она любила освежающую прохладу волн, но вода представлялась ей не союзницей, а врагом. Ведь именно из-за того, что в жилах апсар текла вода, а не кровь, они были признаны богами нечистыми. Все было бы иначе, родись апсары не от воды, а из глаз Прародителя, или из его волос.

Но сегодня она не спешила выбираться на мраморный берег. В воде боль притуплялась, и можно было двигать ногой почти как раньше. Отговорившись жарой и ленью, девушка устроилась на ступеньках бассейна, погрузившись в воду по грудь, и незаметно массируя бедро.