Танцовщица Гора

Я сердито посмотрела ей вслед. Она, так же, как и я была всего лишь рабыней! Очень хотелось надеяться, что сегодня вечером кто-нибудь из мужчин окажется ею неудовлетворен и хорошенько выпорет ее. Кстати вчера вечером один из клиентов поставил Тупиту под кольцо для наказаний и заявил о своем недовольстве ее отношением. Как она тогда умоляла мужчину позволить ей ублажить его в алькове! И он позволил. А потом оставил ее в одиночестве, но уже этим утром. Мирус освободил ее позже, ближе к полудню.

Я снова подползла к занавесу и выглянула наружу. Мне показалось, что мужчин в таверне стало еще больше. Судя по всему, до девятнадцатого ан осталось совсем немного! Застонав, я испуганно отпрянула подальше от занавеса и прижалась к стене. Там, среди столов, я рассмотрела танцевальную платформу. Именно там мне вскоре предстояло выступать. Места для музыкантов были слева, если смотреть от меня. О том танце, которым я занималась на Земле, неважно по какой причине или причинам я этот делала, желала я ли этого из-за своего рода врожденной, неудержимой чувственности, которой сама боялась, или из-за чрезмерных укоренившихся во мне женских склонностей или потребностей, а может даже просто почувствовав свою предрасположенность к этому на основе сущности моей изначальной природы, я предпочитала думать как об «этническом танце». Однако меня волновало втайне от всех, конечно, не смея признаться в этом даже самой себе, думать о нем как о «танце живота», или, поскольку у французов есть такой термин, как «danse du ventre», называть это «танцующий живот», пусть это всего лишь эвфемизм, но который, возможно, имеет богатый и особенный подтекст. Безусловно, оба термина — в некотором смысле являются упрощением и неточным переводом, поскольку в этом танце, как и в других, ему подобных формах, его исполнительница танцует всем ее телом и красотой. А вот к термину «экзотический танец» я всегда относилась с прохладцей, поскольку этот термин казался мне слишком широким, покрывающим не только «этнический танец», если, конечно, он вообще его покрывает, но и многие другие формы танцев, которые, как мне кажется, имеют очень мало общего с тем что делала я, за исключением разве что их способности к сексуальной стимуляции. Но тогда, проницательный глаз заметит, что большинство из танцев, и даже балет, например, можно счесть сексуально стимулирующими. Думаю, что, те, кто боится и ненавидит секс, к примеру, люди заторможенные и сексуально инертные, поняли эти вещи лучше, чем многие другие. На Горе танец того вида, в котором мне, как ожидалось, предстояло выступить, называют просто «рабский танец». По-видимому, из-за того что этот танец, как считается большинством, пригоден только для рабынь, и может быть исполнен только рабынями. В памяти всплыло воспоминание о фразе «все мы — рабыни» сказанной мне той прекрасной женщиной, что была моей учительницей на Земле. Теперь я не сомневалась, что она была права. Конечно, не все женщины рабыни по закону. Многие из женщин на законных основаниях остаются свободными, хотя мне трудно сказать в их ли это интересах или нет. В таком случае, такие развлечения как «рабские танцы», по крайней мере, на Горе, не для таких женщин. То есть, если «свободная женщина», одна из те, что считаются таковыми по закону, исполнила бы публично такой танец на Горе, то скорее всего уже к следующему утру она обнаружит себя в цепях рабовладельца. Можно сказать, что ее «юридическая свобода», оказалась бы явлением слишком мимолетным, и замененным новым, более ей подобающим статусом, статусом рабыни по закону, закрепленным на ней со всей ясностью и непреклонностью гореанского законодательства, с помощью ошейника на ее горле и клейма на бедре. Рабский танец на Горе, кстати, понятие очень широкое и включающее в себя различные формы танцев. Этот термин гораздо шире, чем просто этнический танец. Например, сюда входят такие танцы, как «танец охоты», «танец пленения», «танец подчинения», «танец цепи», «танец плети», и многие другие. Возможно, те формы, что на Горе назовут рабскими танцами, на Земле считались бы «экзотическими танцами». Однако, следует заметить, что на Горе существуют такие типы рабских танцев, например, «танец истории», которые редко, если вообще когда-либо, на Земле отнесли бы эротическим танцам. Точно также на Земле можно найти танцы, которые считаются одной из форм эротических танцев, но которые, по той или иной причине, если бы были исполнены на Горе к таковым бы не отнеслись, например, некоторые из форм карнавальных танцев, такие как танец пузыря или танец веера. Возможно, причина, по которой такие танцы редко, если бы когда-либо, исполняются на Горе в том, что гореане, вероятно, не расценили бы их как являющиеся «настоящими танцами». Полагаю, что, скорее всего, их рассматривали бы как немногим более чем культурно обособленные формы коммерческого юмора. Во всяком случае, они не тот вид танца, как например «danse-du-ventre», столь приятный сильным личностям, который гореанская рабыня, под страхом плети, должна научиться исполнять.