Танцовщица Гора

— Пожалуй, сегодня вечером, — сказала она, — будет тяжеловато. Но Ты не бери в голову сегодняшний вечер. Это только первый раз. Просто попытайтесь пережить это. Сегодня вечером это будет походить на то что происходит после падения города или когда тебя используют для оргии на банкете.

Теперь уже я уставилась на нее, толком не понимая, что она имела в виду.

— Подожди, рабыня, позже это будет очень отличаться, — засмеялась Ина, и видя, что я продолжаю непонимающе смотреть на нее, продолжила: — Позже, Дорин, Ты сама будешь умолять об этом, и царапать пол в своей конуре от желания этого.

Мужские крики, доносившиеся снаружи теперь, как мне показалось, стали сердитыми. И в этот момент расшитый бисером занавес откинулся в сторону, и я увидел Тупиту и Ситу, выходящих из зала. Кое-что они принесли с собой.

— Вытяни запястья, — приказала Тупита.

Простыню пришлось выпустить, и та упала вниз. Тупита накинула кожаный браслет на мое правое запястье. На этот раз браслеты застегивались на простую пряжку, а не на замок, как это было обычно. Тем временем Сита занялась моим левым запястьем. На обоих браслетах имелось по карабину, к которым можно было прикрепить цепь или поводок. Кстати по одному такому довольно длинному кожаному поводку с карабинами на концах было в руках у женщин. Тупита, с помощью карабина, пристегнула поводок на браслет на моей правой руке, а Сита сделала то же самое с левой рукой. Само собой, если хозяин захотел бы, карабины на браслетах можно было соединить и между собой.

Пока женщины производили эти действия со мной, я смотрела в пол, потому прозевала появление мужчины, заметила его только, когда его ноги попали в поле моего зрения. Я подняла глаза и, ойкнув, стремительно повалилась на колени, положив ладони рук на пол и уткнувшись между ними лбом в пол. Тупита и Сита, следом за мной сделали то же самое, выказывая немедленное и робкое почтение.

— Встаньте, — приказал мужчина, — все вы.

Мы встали на ноги и замерли перед Хендоу, нашим владельцем. За ним маячила фигура Мируса, с пояса которого свисал холщовый мешок. Позади Мируса стояли две девушки из принадлежавших Хендоу, Айнур и Тула. У каждой из них в руках имелось по медной чаше. Чаша Айнур была пуста. Тула держала чашу, заполненную овальным остраками, имевшими узкие прорези посередине.

— Прижми простыню к себе плотнее, — велела мне Тупита.

Пожалуй, для выполнения этого требования мне никаких иных побудительных мотивов не требовалось.

Хендоу окинул меня внимательным собственническим взглядом. Я была его живым имуществом, и сегодня вечером он планировал использовать это имущество для того, чтобы заработать на нем денег.

— У тебя симпатичные стопы, лодыжки и икры, Дорин, — похвалил он.

— Спасибо, Господин, — немедленно отозвалась я.

Простыня, которую я столь отчаянно прижимала к себе, заканчивалась чуть ниже коленей. Она была скроена из белого шелка.

Мой хозяин встал вплотную ко мне. Я задрожала. Тупита и Сита, державшие поводки, стояли по бокам. Ина, также, была здесь, но отошла в сторону, старалась быть незаметной.

Хендоу взял края простыни, которую я все еще прижимала к себе, и немного стянул их в стороны и вниз, обнажая мои плечи. Потом, он вытащил из своего кошеля ленту, приблизительно фут длиной и дюйма полтора шириной. Ленту, как и простыня пошитую из белого шелка, он продернул через мой ошейник. Из зала сюда долетали нетерпеливые мужские крики.

— Главное ничего не бойся, — посоветовал мне Хендоу.

— Да, Господин, — сказала я, и он кивнул своему помощнику.

Мирус, сопровождаемый Айнур и Тулой, откинул украшенную бисером занавеску исчез в зале. Через мгновение я услышала его громкий голос призывающий толпу, становившуюся неуправляемой, успокоиться.

Из глубины коридора подошли пятеро музыкантов и встали рядом с нами у занавеса в ожидании своего выхода.

— А теперь давайте-ка посмотрим, на того кто попытает счастья, и первым купит остраку? — выкрикнул Мирус, привлекая внимание толпы. — Всего только один бит-тарск за каждую! Кто хочет стать первым? Кто возьмет первую остраку? Вы, сэр! Да! А Вы будете вторым! Третий! Да. И Вы! И Вы!

Я слушала, как Мирус выкрикивал призыву, похвалы, пожелания, шутки, продавая остраки.

— Кое-кто из мужчин, — усмехнулся Хендоу, — полагает, что первые остраки — самые счастливые.

— Вы! — кричал Мирус. — Да! И Вы, да! Да!

Чувствовалось, что с началом продаж накал страстей в зале слегка утих.

— Теперь, — сказал Хендоу, — в дело вступают более осторожные покупатели, те, кто хотел бы купить остраку пораньше, но при этом хотят иметь некоторую уверенность. По-видимому, теперь мы осчастливили тех товарищей, которые были готовы купить шанс на что угодно, лишь бы это был шанс пощекотать нервы, а также, тех для кого важна именно девственность, независимо от того чья она. Эти рискнули бы даже ради девственности тарларионихи.

— Да, Господин, — прошептала я.

— Мы же еще не видели эту рабыню, — выкрикнул какой-то мужчина. — Она хоть хорошенькая?

— Ты хоть расскажи нам о ней, — крикнул другой мужчина.