Танцовщица Гора

Я следовала за мужчинами, прикованная цепью к стремени одного из них. Как я смогу танцевать? Как я смогу служить солдатам вытянувшим жребий моего использования? Каким образом я смогу служить Пьетро Ваччи? Как мне быть, если позади меня идет мужчина, который, как сказала Тупита, «ждет своего часа»? Разве, в таком случае, рано или поздно, для меня этот час не настанет? Он достаточно терпелив, чтобы дождаться момента, когда мы останемся один на один? А я вот-вот окажусь совершенно беспомощной, растянутой на земле, и привязанной за руки и ноги к колышкам. Я слышала, что наемники иногда именно так закрепляют женщин. Впрочем, я едва ли буду менее беспомощной сидя в крошечной рабской клетке, сквозь прутья которой он мог бы легко просунуть свой меч и нанести мне хоть сотню ударов, или прикованной цепью к дереву.

Я снова бросила через плечо полный ужаса взгляд. Он не отставал!

Один удар его меча, и если бы он решил покончить со мной быстро, то моя голова отделяется от тела и летит на землю.

— Не могу дождаться, знакомства с ее танцем, — признался Пьетро Ваччи.

А ведь я даже не была уверена, что он захочет для меня быстрой смерти.

— Ты сам-то пользовался ей? — полюбопытствовал капитан.

— И даже несколько раз, — ответил надсмотрщик.

— И как она тебе? — спросил Пьетро Ваччи.

— Как рабыня, — засмеялся Аулюс.

— Рекомендуешь? — уточнил капитан.

— Само собой, — кивнул Аулюс.

— Так значит — рабыня? — протянул Пьетро.

— И превосходная, к тому же, — заверил его старший надсмотрщик.

— Великолепно! — воскликнул Пьетро Ваччи, потирая руки.

Я тешила себя надеждой, что после того как наемники во главе с их капитаном Пьетро Ваччи попользуются мной, они поместят меня в рабский загон, и предпочтительно с другими девушками. Я была уверена, что в лагере наемников просто не могло не быть других рабынь. Иначе это был бы не лагерь наемников, по крайне мере не гореанских наемников. Наверняка они ловили женщин то тут, то там, возможно, продавая некоторых из них, и тут же обзаводясь новыми. Скорее всего, некоторых из них, наиболее красивых или популярных, могли держать при отряде более или менее долго. Не исключено, что некоторые из солдат и офицеров могли даже иметь собственных рабынь, захваченных или купленных. Они как раз при мне говорили о некой «даме», которая, как я предполагала, если она еще была свободна, то, скорее всего, не была помещена вместе с рабынями. Правда спать ее придется прикованной цепью в ногах ее похитителя, по крайней мере, пока ее бедро не завело близкого знакомства с клеймом, а ее шея с ошейником. А еще я надеялась, что прутья в том загоне достаточно крепкие и близко установленные. И спать я хотела бы только в центре загона. В моей ситуации это было бы самое безопасное место. Возможно, присутствие других рабынь и железные прутья смогут меня защитить.

Оглянувшись назад, я снова убедилась, что он спокойно и неумолимо следовал за нами. Теперь-то у меня не осталось никаких сомнений относительно того, что Мирус будет ждать своего шанса.

— Ну что, Тука, — окликнул меня Аулюс. — Ты больше не будешь упрямиться.

— Нет, Господин, — заверила его я.

— А меня такое впечатление, что теперь Ты сама стремишься поскорее добраться до лагеря, — заметил он.

— Да, Господин, — признала я.

Глава 27 Загон

Я лежала в центре загона и дрожала от страха, убеждая себя, что здесь я была в безопасности.

Признаться, еще недавно я опасалась, что у наемников могло не оказаться такого загона, а своих рабынь они могли держать на цепи протянутой между деревьями, к которой их могли бы приковывать за щиколотки или за шеи. Конечно, у такой цепи мог бы дежурить охранник, но приблизиться к ней сложности не представляло. Загон представлял собой квадрат, со стороной приблизительно футов сорок и высотой около семи. Накрыт он был решеткой, держащейся на полых металлических столбах и продольных прутьях. Такой загон легко мог быть собран и установлен с помощью пластин, болтов и цепей, и столь же легко демонтирован и погружен в фургоны. Наемники, в связи с особенностями их бизнеса, часто перемещают свои лагеря с места на место. Хотя в фургоны, несомненно, могли быть впряжены тарларионы, если бы возникла необходимость в быстром движении, но те упряжи, что я видела около фургонов, были совсем не приспособлены для огромного ящера. Скорее они подходили для женщин. Таким образом, рабыни, а возможно и некоторые раздетые свободные женщины, сами тянули фургоны со своими решетками. Несомненно, погонщики шли по дороге рядом со своими гужевыми животными и плетями напоминали им о том, что намерение не проявить требуемого рвения наказуемо.

В загоне кроме меня лежало около двадцати женщин, но это был далеко не весь контингент. Многие, возможно не меньше сотни, проводили ночь в солдатских палатках. Но главное, что меня радовало, это были ворота! Они были заперты на два засова, с замками и цепями. А еще нас охраняли двое часовых.

Я перевернулась на бок. Лежать на мягком песке, завернувшись в темное одеяло, было удобно. Но главное, я была внутри загона, и я была в безопасности.